Арабские беженцы: репатриация или переселение
Арабские беженцы: репатриация или переселение
Положения Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1948 г., призывавшие арабские страны и Израиль безотлагательно начать мирные переговоры и позволить беженцам вернуться в свои дома “в кратчайшие разумно возможные сроки”, несомненно, выглядели гуманными и человечными. Однако обе стороны — и арабы, и евреи — реагировали на эти условия безо всякого энтузиазма. Арабы настаивали на том, что следует дождаться окончательного решения проблемы беженцев, прежде чем они согласятся приступить к рассмотрению идеи мирных переговоров. Для израильтян такой подход был неприемлем. Дело, однако, заключалось в том, что израильтяне не считали нужным четко сформулировать свою позицию — хотя бы для того, чтобы самим уяснить ее в полной мере. Джеймс Д. Макдональд, первый посол США в Израиле, вспоминал:
“Я сомневаюсь в том, что на протяжении первого беспокойного года существования страны у высшего руководства Израиля могло найтись время сосредоточиться на проблеме беженцев. У меня сложилось совершенно отчетливое впечатление, что этот вопрос был оставлен ими на усмотрение технических исполнителей. Похоже, что никто из большой тройки — ни Вейцман, ни Бен-Гурион, ни Шарет — не задумывался о глубинном смысле этой трагедии, не говоря уж о Необходимости предпринять некие меры в этом направлении. Д-р Вейцман, при всем его врожденном рационализме, с чувством и волнением говорил мне о “столь чудесном упрощении задачи Израиля”, а также о значительно более страшной трагедии — гибели шести миллионов евреев в годы Второй мировой войны. При этом он спрашивал: “Что сделали страны мира для предотвращения этого геноцида? Почему в штаб-квартире ООН и в западных столицах проявляют такое беспокойство о судьбах арабских беженцев?””
“Я сомневаюсь в том, что на протяжении первого беспокойного года существования страны у высшего руководства Израиля могло найтись время сосредоточиться на проблеме беженцев. У меня сложилось совершенно отчетливое впечатление, что этот вопрос был оставлен ими на усмотрение технических исполнителей. Похоже, что никто из большой тройки — ни Вейцман, ни Бен-Гурион, ни Шарет — не задумывался о глубинном смысле этой трагедии, не говоря уж о Необходимости предпринять некие меры в этом направлении. Д-р Вейцман, при всем его врожденном рационализме, с чувством и волнением говорил мне о “столь чудесном упрощении задачи Израиля”, а также о значительно более страшной трагедии — гибели шести миллионов евреев в годы Второй мировой войны. При этом он спрашивал: “Что сделали страны мира для предотвращения этого геноцида? Почему в штаб-квартире ООН и в западных столицах проявляют такое беспокойство о судьбах арабских беженцев?””