“В палаточном лагере, расположенном в Иорданской долине, на подъезде к Иерихону, живет, по-видимому, 20 тысяч человек. Я заходил в их жилища, где царит запустение: охапка веток вместо матраса, пара рваных одеял, в полупустом шкафчике для провизии — горсть муки, немного масла. В лагере все говорили об арабском бизнесмене из Хайфы: вчера он вывел двух своих сыновей из палатки, убил их выстрелами в голову, после чего застрелился сам. Евреи забрали его дом и магазин, а ему не позволили вернуться хотя бы ненадолго, чтобы продать свое имущество. Он остался без гроша и не мог смотреть, как его дети пухнут от голода. Еще хуже ситуация в палаточном лагере в Рамалле. Ледяной ветер с Иудейских гор врывается сквозь драную ткань палаток. Вдова из Рамле напялила на себя мешок вместо платья, ее босые ноги — синие от холода. Пятеро ее детей непрестанно плачут, и она то и дело утирает им носы. Ее муж, плотник из Рамле, погиб на войне. Она с трудом выдавливает из себя вопрос: “Что стало с моим домом?” Я мог бы ответить ей, что там живет семья из Болгарии или из Польши, но ушел от ответа, сказав: “Не знаю””.

“В палаточном лагере, расположенном в Иорданской долине, на подъезде к Иерихону, живет, по-видимому, 20 тысяч человек. Я заходил в их жилища, где царит запустение: охапка веток вместо матраса, пара рваных одеял, в полупустом шкафчике для провизии — горсть муки, немного масла. В лагере все говорили об арабском бизнесмене из Хайфы: вчера он вывел двух своих сыновей из палатки, убил их выстрелами в голову, после чего застрелился сам. Евреи забрали его дом и магазин, а ему не позволили вернуться хотя бы ненадолго, чтобы продать свое имущество. Он остался без гроша и не мог смотреть, как его дети пухнут от голода. Еще хуже ситуация в палаточном лагере в Рамалле. Ледяной ветер с Иудейских гор врывается сквозь драную ткань палаток. Вдова из Рамле напялила на себя мешок вместо платья, ее босые ноги — синие от холода. Пятеро ее детей непрестанно плачут, и она то и дело утирает им носы. Ее муж, плотник из Рамле, погиб на войне. Она с трудом выдавливает из себя вопрос: “Что стало с моим домом?” Я мог бы ответить ей, что там живет семья из Болгарии или из Польши, но ушел от ответа, сказав: “Не знаю””.

Еще в июле 1948 г. граф Бернадот обратился к мировому сообществу с призывом заручиться содействием международных благотворительных организаций и начать оказание беженцам неотложной помощи. Генеральная Ассамблея ООН назначила сэра Рафаэля Киленто (Австралия) координатором деятельности этих организаций, в число которых входили Международная организация по делам беженцев, оказывавшая содействие арабам, ставшим перемещенными лицами на территориях Палестины, оккупированных Израилем и Трансиорданией; Красный Крест, принявший на себя ответственность за ситуацию в Ливане, Сирии и Трансиордании к востоку от Иордана; Американский комитет помощи, занимавшийся делами беженцев в секторе Газа. Для поддержания деятельности этих и других организаций Генеральная Ассамблея ООН выделила в ноябре и декабре 1949 г. сумму в 34,5 млн долларов. Тем не менее эта финансовая помощь не могла полностью решить данную проблему. Требовалось найти более действенное решение, и таким решением, по всей очевидности, мог стать параграф 11 декабрьской Резолюции ООН.