Эта поразительная вспышка злобы может быть объяснена отчасти слепой яростью, вызванной унижением на Ближнем Востоке, а отчасти желанием отвести внимание от проблем и недостатков советской экономической системы при помощи классической методики отвлекающего удара. Была, несомненно, и еще одна причина: советские власти были по-настоящему встревожены и сбиты с толку вспышкой национального самосознания советских евреев, вызванной победой Израиля в Шестидневной войне. Вот что писал советский еврей Анатолий Декатов в статье, опубликованной в 1970 г. в “Джерузалем пост”:

“Победа крошечного еврейского государства над многочисленными арабскими врагами наполнила трепетом восторга сердца евреев в СССР и, как я думаю, евреев во всем мире. Чувство огромного беспокойства за судьбу Израиля, с которым советские евреи следили за ходом военных действий, сменилось чувством безграничной радости и гордости за свой народ. У многих из нас, и особенно у молодых, впервые пробудилось еврейское самосознание… Антиизра-ильская кампания, развязанная советскими средствами массовой информации, только способствовала укреплению сионистского чувства в душах евреев”.

“Победа крошечного еврейского государства над многочисленными арабскими врагами наполнила трепетом восторга сердца евреев в СССР и, как я думаю, евреев во всем мире. Чувство огромного беспокойства за судьбу Израиля, с которым советские евреи следили за ходом военных действий, сменилось чувством безграничной радости и гордости за свой народ. У многих из нас, и особенно у молодых, впервые пробудилось еврейское самосознание… Антиизра-ильская кампания, развязанная советскими средствами массовой информации, только способствовала укреплению сионистского чувства в душах евреев”.

Пробуждение еврейского самосознания и чувства национальной гордости привело к беспрецедентному росту желающих получить разрешение на выезд в Израиль. Один репатриант из Риги писал впоследствии: “Сегодня, стоит только встретиться двум евреям, они немедленно задают друг другу стандартный вопрос, ставший уже еврейской присказкой: “Как, ты еще здесь?” Нет такого города, большого или маленького, где евреи, пусть и немногие, не собирались бы уезжать”.

Однако с того момента, когда советский еврей обращался за разрешением на получение израильской визы, для него начинались такие суровые испытания, по сравнению с которыми вся его предыдущая жизнь казалась райскими кущами. В числе документов, которые ему предстояло собрать для подачи в Отдел виз и регистраций Министерства внутренних дел, были: нотариально заверенный оригинал приглашения от родственников из Израиля; справка с места жительства, где указывался его адрес и лица, проживающие в его квартире; автобиография и детальный список всех близких родственников с указанием их места жительства и работы. Но самым неприятным из всех документов была характеристика с места работы. После обращения с такой просьбой к администрации сотрудники государственных учреждений могли лишиться своей должности или их начинали склонять к уходу по собственному желанию. Увольнение грозило тем, кто работал на крупных промышленных предприятиях, — инженерам, техникам или даже мелким чиновникам. Если в семье подавших заявление на выезд были студенты, их исключали из института, после чего немедленно призывали в армию на три года; а после армейской службы они не имели права эмигрировать в течение пяти лет — по соображениям сохранения государственной тайны. Короче говоря, сам факт подачи заявления автоматически превращал еврея во врага Советского Союза. При этом значительному количеству подавших заявления отказывали в выдаче визы. Что же касается того меньшинства, которое “имело право” на эмиграцию, то они должны были заплатить за свои визы значительную сумму и к тому же не могли вывезти из СССР почти ничего из своего имущества.