В рамках нового соглашения, однако, Израиль не смог добиться удовлетворения самого важного для себя требования — чтобы Египет формальным и официальным образом заявил о своем принятии принципа мирного разрешения всех споров и конфликтов. Тем не менее удалось получить от Египта ряд других, тоже весьма существенных, обязательств. Каждая из сторон согласилась избегать “угроз использования силы, или использования силы, или военной блокады”, направленных против другой стороны — это положение нового соглашения в значительной степени минимизировало вероятность возобновления не только военных действий на Синайском полуострове, но и египетской блокады израильских портов или международных водных путей, таких, как Тиранский пролив или Баб-эль-Мандебский пролив (причем это положение было особо подчеркнуто в ходе обмена посланиями между США и Израилем, а также США и Египтом). Каждая из сторон согласилась “строго и добросовестно соблюдать соглашение о прекращении огня на суше, на море и в воздухе, а также воздерживаться от любых действий вооруженных сил и военизированных формирований”, направленных против другой стороны. Была воссоздана структура, функционально сходная со Смешанной комиссией по вопросам перемирия (существовавшей в первые годы после образования Израиля), в задачу которой входило оказание содействия Чрезвычайным силам ООН при выполнении миссии, предусмотренной их мандатом; в рамках этой структуры представлялось возможным осуществлять, хотя бы в минимальной степени, контакты между израильтянами и египтянами на долгосрочной основе. К числу наиболее значимых положений следует также отнести египетское заявление о том, что “грузы невоенного характера, направляемые в Израиль или из Израиля”, будут иметь право прохода через Суэцкий канал. В послании, адресованном Соединенным Штатам, Садат также пообещал пересмотреть ограничения, наложенные Египтом на контакты с рядом зарубежных компаний, имеющих деловые отношения с Израилем, и, кроме того, умерить нажим, оказываемый правительством Египта на те, в первую очередь африканские, страны, которые изъявляют намерения возобновить дипломатические отношения с Израилем. Соглашение предусматривало нерасторжимость мандата ООН; в ходе обмена посланиями между Египтом и Соединенными Штатами подтверждалось, что мандат будет возобновляться ежегодно, в течение минимум трех лет.

Что касается Израиля, то для него самым важным аспектом нового соглашения была активная вовлеченность Соединенных Штатов, гарантировавшая как прекращение огня, так и поддержание баланса сил на Ближнем Востоке. Это стало особенно очевидным при рассмотрении всей совокупности мер, направленных на обеспечение дальнего обнаружения в районе перевалов. Системы дальнего обнаружения не ограничивались израильской станцией на вершине Умм-Хашиба и намеченной к строительству аналогичной египетской станцией напротив израильской авиабазы в Бир-Гафгафе. У израильтян имелась также цепь станций радиоперехвата, которые входили в сеть национальной системы дальнего обнаружения. Вряд ли следовало ожидать, что египтяне согласятся на присутствие израильского персонала, обслуживающего эти станции (помимо той, что расположена на вершине Умм-Хашиба). Сомнительно было также, чтобы Рабин согласился передать это оборудование силам ООН, известным своей ненадежностью. Кстати, и Садат не был склонен доверить ооновскому персоналу защиту своих городов в зоне Суэцкого канала. Вот почему во время встречи с президентом Фордом в Зальцбурге египетский президент сам предложил, чтобы американские технические специалисты обслуживали станции радиоперехвата на перевалах. Эта достойная удивления инициатива, разумеется, получила немедленное одобрение израильской стороны. По мнению израильтян, такая расстановка сил была бы в состоянии обосновать заинтересованность США в стабильности на Ближнем Востоке. Когда эта идея была представлена на рассмотрение Киссинджера, Госсекретарь какое-то время колебался. Однако после здравого рассуждения он решил, что несколько сот технических специалистов из США на Синайском полуострове — это нечто более значительное, чем просто стимул к принятию соглашения о разъединении сторон. Это — беспрецедентная возможность усиления американского влияния и присутствия на Ближнем Востоке, что означало бы серьезный импульс к достижению мира в регионе.