— Ты что сделал? Крыса! Ты нарушаешь основные законы и понятия! — кричали они. Потом налетели на парня и стали бить его ногами и руками. Алексей знал, что ходить в туалет, когда кто-то ест, было великое западло. Но тут можно было бы сделать исключение: парень был не в силах терпеть.

Алексей никогда не вмешивался в драки и конфликты, которые возникали в камере. Но тут он не смог сдержаться. Он встал и сказал:

— Ребята, хорош молодого трогать! Его можно наказать и по-другому.

— А тебе чего, братан? — отреагировал один из «быков» и резко направил кулак в его сторону.

Алексей быстрым движением перехватил руку нападавшего, отвел ее в сторону и сильно, с размаха, ударил ногой в живот. Тот моментально рухнул на кровать. Увидев это, с нар поднялись еще несколько человек такой же наружности, видимо, входящие в одну семью. Началась потасовка. Алексей был один против пятерых, но он выстоял. Хотя ему тоже досталось, тем не менее свой авторитет сильного бойца и справедливого человека он укрепил.

После этой драки никто уже не придирался к Алексею и старался с ним не связываться.

В камере сидели представители разных народов: грузины, арестованные за карманные и квартирные кражи, азербайджанцы — за торговлю наркотиками, армяне — за угон автомобилей, украинцы — за грабежи, совершенные по одной схеме: выпил — вышел на улицу — кого-то ограбил или пытался ограбить — получил свои пять-шесть лет, и другие. Конфликтов на национальной почве практически не было, но тем не менее все, кроме славян, держались вместе. Попробуй побить какого-нибудь азербайджанца, назвать его хачиком или черным — моментально вся тюремная диаспора встанет за него стеной.

Первые дни Алексей вел себя спокойно. Грузин и чеченцев старался не замечать, что делали, собственно, и те, как бы сохраняя дипломатические отношения.

Алексей стал наслаждаться своей спокойной жизнью, но в один из дней это спокойствие было резко нарушено. Возвращаясь с прогулки, он увидел, как в соседнюю камеру заводят новичка. Алексей всмотрелся в его лицо, и сердце его резко забилось, а голову будто сжали в тисках. Это был Гоги Пицундский. Тот бросил свой колючий взгляд на Алексея и тут же узнал его. «Все! — подумал Алексей. — Попал я!»

Гоги Пицундский был заслуженным уголовным авторитетом, и его влияние было непоколебимым.

Вернувшись в камеру, Алексей стал размышлять о возможной мести и разборке Гоги Пицундского с ним. Все варианты были один хуже другого и ничего хорошего ему не сулили.

На следующий день к Алексею подсел сокамерник, Слава Люберецкий. В прошлом он тоже был спортсменом. Он был арестован за вымогательство. Они с Алексеем быстро нашли общий язык — говорили о спорте и держались почти все время вместе.