Он проделывает то же самое со всеми тремя окнами. В комнате становится светлее.

Шторы действительно красные.

Похоже, что это гостиная. Причем, выполнена в старинном стиле: большой камин, подсвечники, красивые вазы и статуэтки. Стены и потолок оформлены барельефами, резьбой и позолотой. Выглядит по-богатому. Его собственный домишко куда беднее, но уютнее. Весь этот дом кажется устрашающим.

Круглый стол у окон, но только два стула — тут живут двое? Алексис идет в соседнюю комнату. Она оказывается кухней. Приборы, бокалы, тарелки — все по два экземпляра. Он находит много незнакомых ему вещей и решает, что лучше ничего не трогать. Ощущения обострены. Алексис прикасается к рельефной двери и чувствует кожей пальцев каждый миллиметр изменений формы. Странно.

Он опять выходит в гостиную и на этот раз отправляется в другую комнату. Наличие огромной кровати с балдахинами — такие он видел только в книжках — наталкивает на мысль, что это спальня. Алексис собирается уходить, но замечает на прикроватной тумбочке сложенные книги. Подходит ближе и поднимает одну: какие-то записи корявым почерком. Вторая оказывается альбомом с фотографиями.

— О, — Алексис открывает, перелистывает.

Фотографий много, и практически на всех изображены двое людей. Этот самый, судя по всему, омега, и высокий худой альфа рядом с ним. Алексис возвращается в начало альбома, вытягивая одно фото. На обратной стороне подписано: «Алек и Варкаан навсегда. Лето 2005».

«Это год? Да нет же, бред. Сейчас 1953», — он уверенно кивает, вспоминая, как вчера на ферме у дяди кобыла родила сразу двойню. Надо бы проведать, посмотреть, как они. А, постойте же. Он же…

Алексис холодеет и сглатывает, возвращая фото обратно. На следующих фотографиях эта же пара. Фоны разные — видно, люди путешественники. Он находит изображения с брачной церемонии. Дальше на снимках какие-то предметы: глиняные горшки, обломки, оружие, похожие на раскопки руины. И счастливый «тот самый» омега на переднем плане. Алексис вынимает и это фото, поворачивая, надеясь увидеть подпись. И не прогадывает: «Алек. Раскопки древнего города Тива, весна 2003».

— Значит, Алек… Почти, как я, — шепчет себе под нос Алексис, озадаченно почесав голову. Чужую, кстати. Но странно то, что он не ощущает это тело, как чужое, если об этом не думает и не смотрит в зеркало.

Однако он помнит себя пухлым подростком, жизнерадостным и дружелюбным. Если он в другом теле, то куда делось его?

«Я не мог умереть», — отрицание. — «Не мог же?»

Снова сердцебиение, пульсирующий ком в горле, блокирующий дыхание.