День 14.

С утра у Ван Ибо взяли последние мазки, потом сказали тщательно вымыться и переодеться в чистую хлопковую одежду. Сынён зашел к нему за стекло в белом халате и шапочке, немного смущаясь, передал баночку и пару журналов:

-Для вашего образца и помощь в… ну, в общем, если вам нужна будет помощь.

Ибо молча берет все это, а кореец алеет еще ярче и говорит:

-Я должен вас предупредить, Ван Ибо, что в комнату будут пущены через вентиляцию омежьи феромоны, чтобы ваш организм сработал правильно. Это натуральные феромоны, нашего производства. Это… будет мой запах.

Выражение лица Ибо не меняется, а ученый смущается вконец:

-Я должен был вас предупредить, потому что… в общем, вы должны знать, так будет правильно.

-Все в порядке, Сынён, - Ибо касается его руки, и омега вздрагивает. Альфа никогда не касался его вот так, он никогда не называл его просто по имени, - Я все понимаю.

Сынён поднимает на Ибо глаза и смотрит вопросительно, с надеждой, но Ибо как Будда - безмятежен и спокоен.

Все выходят из наблюдательной лаборатории, Чо Сынён пускает феромоны в комнату и тоже покидает ее, оставляя Ибо одного.

Юноша чувствует себя очень странно. За последние дни его душа пришла в такую гармонию с телом, что плотские страсти как-то даже не лезли в голову и не сильно терзали его. А тут вдруг он чувствует этот самый запах, и тело реагирует отдельно от мозга. У него эрекция, но безмятежность уступает место не волне чувственного удовольствия, а тревоге: что-то не так. Через несколько секунд альфа осознает: он чувствует запах Сяо Чжаня. Этого не может быть, что это такое? У них не может быть феромонов с запахом горького шоколада и корицы, никто не знает, как пахнет его омега, он никому не говорил! Что это за шутка?! Что это, черт побери?!

Его член выпирает под хлопковыми штанами, ужасно хочется коснуться себя, потому что он уже очень давно не кончал, слишком давно для парня, привыкшего к регулярному сексу.

Он не хочет думать про Сяо Чжаня, это неправильно, он должен чувствовать запах Сынёна, ваниль и жасмин, он готов думать про самого Сынёна, он не хочет вновь бередить душевные раны мыслями о Сяо Чжане, или хотя бы можно сосредоточиться на порножурналах, которые ученый принес ему. Но Сяо Чжань заполняет все его мысли: его запах, его тело, воспоминания о всех жарких ночах с ним, о всех позах, о его стонах… узкое бледное тело омеги, его тугая влажная задница, его сладкая смазка, его вздернутый маленький омежий член, который идеально помещался у альфы во рту, его блядский вид, когда тот кончает, его теплая солоноватая кровь на губах, когда альфа ставил ему метку…