-Вас постоянно окружает так много красивых омег. Зачем вам я? Вы - хороший человек. Вы достойны большего.

Он пятится от него, а потом стремительно уходит к служебным помещениям.

“Но я не хочу никаких других омег, я хочу тебя!” - думает Гао и вскакивает за ним следом, но Нянь Ю уже и след простыл.

«Кажется, он мне нравится. По-настоящему нравится», - думает Гао и каждый вечер ужинает в LOgO, надеясь застать Нянь Ю снова, а по выходным звонит в стрип-клуб, чтобы узнать, будет ли выступать Стеклянная Бабочка, но он не находит его, Нянь Ю пропал, и Гао очень боится, что в этот раз - навсегда.

Какова же была истинная природа его влечения к юноше? Виновата ли первая ночь, когда он вкусил юное тело и душу? А может, это был психологический перенос, и на мальчике отразились его чувства к Сяо Чжаню? Нет, Гао Гуаньсюй был уже взрослым мужчиной и однажды, когда он еще учился в Америке, ему довелось любить. Первая любовь, прекрасная и безысходно несчастная. Но он помнил, как это, он помнил, каково ему было, как все это начиналось в нем: с мысли, с желания брать, трогать и быть рядом, с навязчивой идеи, перерастающей в зависимость от человека. Ему казалось, он начинает влюбляться в Сяо Чжаня, но вот теперь, глядя на друга, порой, он понимал, что восхищался им, уважал и тянулся, Сяо нравился ему, но не так… Не так, как метис с кучеряшками и ямочками, гуттаперчевый мальчик, который, казалось, умел все на свете. Гао скучал по нему и надеялся лишь на то, что судьба снова столкнет их где-нибудь в Шанхае, совершенно случайно, как было до этого. Ведь это волшебный город, разве нет?

Но время шло, а чуда не происходило. Наступил май.

В мае в Шанхае участились дожди. Целую неделю лило как из ведра, по дорогам невозможно стало ездить, Гао перешел на работу из дома, половина его сотрудников болели простудой. Химическая выставка была уже очень скоро, дел только прибавлялось, но по всему чувствовалось, что ему нужен отпуск. Он стал быстрее уставать, нервная система выдавала перлы, Гао мог сорваться на подчиненных, даже на домашних, даже на Ба. В доме витала какая-то хандра и уныние.

-Я не могу выносить этот проклятый дождь, каждый день! - жаловалась его мать, а отец соглашался:

-Нужно срочно улетать. Бали, или Канарские.

-Ямайка, или Сейшелы, - поддерживала мать, и они оба быстро собрали чемоданы, укатив, мать - на Ямайку, отец - на Бали. Прекрасный договорной брак, где никто никому уже ничего не должен был. Гао даже немного завидовал им. Его родители прекрасно устроились, спихнув все заботы о компании, доме и старой Ба на своего взрослого сына. Он тоже хотел бы жить так беззаботно, но таков был “крест” первенца, единственного ребенка-наследника, и Гао его нес.