Все, кто был в комнате, оборачиваются, и в дверном проеме видят маленького старого сухого человека с белыми усами, а сзади него - еще какие-то люди, и все смотрят на них с осуждением.

Братья Хань вмиг повскакивали с пола, оставив Гао там валяться одного.

-Дедушка, вы вернулись! - наклонил голову Хань Бохай, а Хань Чонгун сказал почтительно:

-Приветствуем вас, дедушка.

Старик оглядел своих внуков, потом посмотрел на Гао, перевел взгляд на Нянь Ю, и даже тот пролепетал еле слышно:

-Здравствуйте, дедушка.

Гао поднялся на ноги и тоже поклонился ему:

-Глава Хань, позвольте представиться вам: Гао, Гуаньсюй Гао.

Старик задержал на нем взгляд, а потом бросил трем альфам:

-Жду вас у себя на чай.

Это был приказ, ни разу не вежливый даже. Братья только поклонились ему, и тот ушел, сопровождаемый своей свитой. Братья сразу расслабились, но выглядели они более чем удрученно:

-Вот черт, надо же было… Вернулся именно сегодня, ну как так! - сокрушался Чонган.

-Ну что ж, братик Гао, пойдем, познакомишься сразу со всей семьей, - бросил ему Бохай.

-Освободите Нянь Ю, он пойдет со мной, - сказал Гао.

Братья прыснули и рассмеялись:

-Ты что, он же омега! Омеги никогда не допускаются на чай к Главе Хань.

-Тогда дайте мне хотя бы просто развязать его, не останется же он вот так! - Гао присаживается рядом с Нянь Ю и начинает растягивать узел возле его правой лодыжки, - Он же никуда не денется, чего вы боитесь?

-Ладно, Бохай, пошли, - теребит средний брат за плечо старшего, - Оставь их на пять минут, пусть развязывает.

Братья покидают комнату, и Нянь Ю сразу начинает плакать в голос, так пронзительно-жалостно, что у Гао ноет сердце:

-Ну что ты, Пирожочек, любимый, все будет хорошо, - Гао быстро развязал его ноги и зашел тому за спину, терзая узел на руках, - Я поговорю с твоим дедушкой, я все ему объясню. Если нужно будет, я попрошу у него твоей руки. Ты скажи, твой дедушка как, адекватный? Или как твои братья? Мне надо знать, малыш.