— Почему он сделал тебя сумкой?

— Когда Видаль забирал тебя, я убил его племянника. Сердобольный ублюдок, — мужчина презрительно оскалился.

— Он убьёт тебя. Теперь точно, — сверлила его взором.

— А чего ты ждала? — небольшое раздражение. — Джилл, нам позволили лишь слегка прогуляться на свободе, теперь велено вернуться. Нужно вернуться. Я должен вернуться.

Ноты напряга с протестом.

— Ему нужны мы оба, — ввернула.

— Я не хочу, чтобы ты снова оказалась там, только ради какой-то дамочки.

— Я обязана Андресу, — возмущение перевело меня на дрожь. — Ведь всё из-за меня!

— Прости, прости… ладно, — нервно отмахнулся, сдаваясь ещё на начале. — Я понимаю тебя, но если будет лазейка избежать картеля, клянись, что сразу же уберёшься оттуда.

Смотрела на него и понимала, что не слышу ещё одной главной вещи. Он не говорит о себе. Он идёт обратно без всяких отступных.

— А ты? Ты можешь пообещать мне тоже самое?

— Не могу, — грубо отрезал он.

В груди всё упало в бездонную пропасть. Снова бьёт, но теперь по сердцу.

— Я больше не твоя рабыня, — мне тоже захотелось ударить его словом, как он сейчас меня. — Не тебе больше решать, как поступлю я.

Он впился руками в руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Тебя я больше не боюсь. Злись сколько влезет. Отвернулась от него в окно.

В сумерках Чейз повторно сменил машину. Он явно устал. Глаза, осунувшись, смотрели на дорогу.

— Тебе нужно поспать, — проронила я. Он был согласен. Через час резко свернул на просёлочную дорогу и выехал на тёмные безмолвные дома.

— Вылезай, приехали, — послушно выполнила. — Подожди тут.

Мужчина юркнул за тёмный дом. Жильё небольшое, плохо ухоженно, но заброшенным я бы его не назвала. Детские игрушки покоились на скамейках у крыльца, прополотые садовые цветы. Чейз вернулся через пару минут.

— Здесь есть хозяева, — испуганно заупиралась, когда он провёл меня к калитке.