Стало тихо. Где-то мерно капала вода.

Ужас и паника были такими, что Гарри едва удержался от крика о помощи. Только мысль о том, что он уже здесь был, и тогда ему не было так страшно, удержала его от бесполезных воплей.

Да, тогда ему не было так страшно, но тогда он был не один, он пришел, чтобы спасти друга, и он, наконец, был мальчишкой, а мальчишки вообще бесстрашны. Черт! И еще тогда он не был влюблен…

Не хочу умирать…

Не паникуй, строго сказал он себе. Здесь может быть еще один выход. Где-нибудь дальше. Куда ты не дошел в прошлый раз. Здесь просто обязан быть еще один выход!

В конце концов, разве не затем ты спустился сюда, чтобы выяснить, что происходит?

Хогвартс, 28 февраля 1998 года, около шести вечера, гриффиндорская гостиная

Хогвартс, 28 февраля 1998 года, около шести вечера, гриффиндорская гостиная

— Ну?

Две головы склонились друг к другу, отгороженные каминным экраном от шумной и взволнованной последними известиями гриффиндорской гостиной.

— Я говорила с ней.

— И что она сказала?

— Она рассказала мне об этом своем заклинании. Она считает…

— Не все ли равно, что она считает? Ты думаешь, это ее рук дело?

— Нет. Честно, нет. Она любит их обоих. Знаешь, она их любит… вместе.

— Понимаю.

В наступившей тишине слышно было только, как трещат дрова в камине. И еще — гул фоном — разговоры в гриффиндорской гостиной.

— А что у тебя?

— Я разговаривал с ним. Узнал кое-что интересное о прошлом годе. И еще я получил письмо.

— Откуда?