Оставляет Ларс меня только потому, что слышен голос Свена, зовущий к ужину.
— Да, идем!
Заканчивается все новым страстным поцелуем, после которого мои губы просто немеют, и замечанием:
— Когда захочешь, чтобы я поцеловал тебя еще, скажешь. Только слушай губы, а не голову.
Как же ее слушать, если она идет кругом?!
За ужином Ларс вдруг тихонько говорит мне:
— Вот преимущества поцелуев груди. У тебя губы опухли. Если бы я так терзал твою грудь, следов никто не заметил. В следующий раз будем целовать грудь.
— Ларс, прекрати, — умоляю я, снова краснея до корней волос.
Свен делает вид, что его просто нет в столовой, хотя, конечно же, видел мои подпухшие губы и слышал, что сказал Ларс. Его глаза лукаво поблескивают, и слуга торопится выйти.
В этом доме я чувствую себя так, словно обнажена полностью. Ларс смотрит на меня раздевающим взглядом, а Свен явно его поощряет. Сексуальные маньяки! Но я ловлю себя на том, что мне очень хочется снова оказаться в руках Ларса-маньяка. Однако он зря рассчитывает, что я сама приду и попрошу даже просто поцеловать меня, на такое я неспособна. Пока неспособна? Нет, вообще! Такая я несовременная, и с этим Ларсу Юханссону придется считаться.
Он прав, я снова полночи верчусь без сна, восторженно замирая от мысли, что наступит день, когда Ларс не сможет терпеть и отбросит к черту все приличия.
Утром на пробежке он спокойно замечает:
— У меня дверь была приоткрыта. Могла бы и прийти. Тяжело тебя перевоспитывать.
Я краснею до кончиков волос, а Ларс кивком головы показывает, чтобы бежала следом. Обычно я бегу впереди, это его требование.
Привычное место — у камина в библиотеке, привычная поза — на ковре, привалившись спиной к креслу… но сегодня Ларсу явно не хочется беседовать о берсерках. Если честно, мне тоже, у Ларса какой-то мечтательный и вместе с тем чуть задорный вид, я подозреваю нечто новенькое.
— Знаешь, я попал в этот замок в восемь лет, а до того был просто деревенским мальчишкой.
— Дедушка купил замок?
Он машет рукой:
— Нет, это наследственное. Я жил у другого дедушки.