– Там плохо?

– Там нет жизни. Не вообще в Бодене, а в нашей семье. Отец с матерью остались в прошлом веке, причем в его начале.

– Где ты училась, у тебя правильная речь.

Она усмехнулась:

– Это книги. Правильные, такие, которые учат добру, учат, как надо жить… в придуманном этими же авторами мире. И которые совсем не рассказывают о настоящем мире за пределами своих обложек.

– Ну и что, мы тоже читали такие книги.

Маргит покосилась на меня.

– Тебя небось с детства облизывали мамочка, папочка…

– Нет, маме всегда было не до меня, папа ездил и ездит по свету, так что я сама по себе.

– Но у тебя были деньги хотя бы для начала.

– Деньги у меня, Маргит, были, но не в том дело, похоже, я просто знала, куда ходить не стоит, а ты не знала.

– Я вырвалась из этого правильного, но отставшего от жизни родительского мира совсем девчонкой, только окончив школу. Ни родных, ни знакомых, зато много внимания взрослых парней, немедленная беременность и наркотики. Знаешь, что это такое? Не-ет… ты не знаешь, ты у нас правильная…

Я поморщилась, разве мало девушек приезжает в Стокгольм, вырываясь из родительского дома, но они не начинают колоться и не беременеют. К тому же есть много организаций, помогающих попавшим в беду женщинам. Маргит поняла мою реакцию, хрипло рассмеялась:

– Знаешь, чем виноват Ларс и Паула? Тем, что подсадили меня на наркоту.

– Ларс? Он кололся?

– Нет, твой красавчик чист как стеклышко, хотя тебе должно быть все равно, если он тебя бросил, а?

– Нет, мне не все равно. Неприятно сознавать, что любишь наркомана, хотя я за ним такого не замечала.

– Он не кололся, только кокаин нюхал, Паула научила.

– Ты-то как на тяжелые подсела?

– Как все: сначала кокаин, потом его стало уже не хватать, в тяжелую минуту предложили кое-что покрепче. Сначала казалось, что смогу перебороть, только вот разочек уколюсь и все… Паула у тебя на руках сдохла?