– Нет, теперь я.

И она прижала меня спиной к столу, пытаясь оседлать; я ей помог, тем более, что она была ниже, чем Гвинет, и приподнял ее немного перед тем, как она опустилась на меня. Ее голова бессильно склонилась мне на плечо, и она издала долгий стон, затем начала медленно двигаться вверх-вниз, как будто сильно устала, издавая тихие стоны, подобно какому-то маленькому животному, которого бьют. Я ущипнул ее за сосок, она мягко изогнулась, и ее маленький язычок глубоко проник ко мне в рот и, обессиленный, остался там. Когда я осторожно и нежно освободился от нее, сняв с колен, какой-то мужчина с шотландским акцентом громко сказал:

– Этот человек – чудовище!

Следующей была Анжела, она потянула меня за собой на коврик перед камином и легла навзничь с поднятыми коленями. С ней я сделал новое открытие. Мы были сейчас с ней так же возбуждены, как после визита к Дункельманам. Вероятно, что-то было в ней самой, или в психофизическом соединении нас двоих, что делало нас удивительно хорошо приспособленными друг к другу, доставляя нам максимум наслаждения. Этот фактор редко отмечают авторы, пишущие о сексе, видящие разницу между половыми актами только в том значении, которое каждый из любовников вкладывает в них. С Анжелой было так восхитительно, что у меня возникло желание ослабить контроль и не сдерживать больше свою дань, даже из простой вежливости. Пять минут мне было достаточно, чтобы восстановить сексуальную энергию. Но это не входило в планы Эсмонда, казалось, он решил продолжить представление. Я начал себя чувствовать, как двигатель мощного автомобиля, который достиг режима наилучшего функционирования. Усталости не было вообще, казалось, мое тело мчалось вперед на скорости восемьдесят миль в час, движения моих бедер обрели странное свойство равномерности маятника. Я увеличил скорость, чтобы довести Анжелу до оргазма, давил, мял, сокрушал ее под собой, пока ее энергия не исчерпала себя до конца. Затем я перешел к другой женщине, которая ожидала меня. Что-то случилось со мной, я испытывал чувство разъединения со своим телом, как будто мой разум отделился от тела и повис над нами. Когда я подумал о своей обычной сексуальной жизни, она мне показалась беспорядочной и пустой расточительностью. Всякий раз, когда мужчина входит в девушку, в нем пробуждается Бог, который вызывает чувство недовольства, неудовлетворения отчаянно скучным, тоскливым, тараканьим существованием, которое мы ведем, и этот Бог знает, что человек был создан для бескрайних горизонтов, для бесконечных завоеваний, для величественной, прекрасной, благородной воли. И когда плоть встречается с другой, незнакомой плотью, его мозг охватывает ясность цели, которая отказывается терпеть неопределенность и тяжесть плоти. Подобно благородному офицеру, она может заставить этот взвод замызганных, неряшливых рекрутов, который мы называем своим телом, маршировать, как великолепный первоклассный полк. Потом оргазм проходит, офицер забывается и вновь возвращается былая расхлябанность.