Внезапно он кидается вперед, заставляя меня взвизгнуть и броситься к обеденному столу, за которым я надеюсь укрыться. Сердце выскакивает из груди, адреналин разливается по телу… Господи, это так волнующе! Я снова ощущаю себя ребенком, хотя давно перестала им быть. Кристиан шагает ко мне — и снова я успеваю отскочить.

— А вы умеете отвлечь мужчину, Анастейша.

— Рада стараться, мистер Грей. От чего отвлечь?

— От жизни. Вселенной. — Он неопределенно взмахивает рукой.

— За роялем вы казались сосредоточенным.

Он останавливается и складывает руки, на лице довольная улыбка.

— Мы можем развлекаться подобным образом день напролет, но в конце концов я поймаю тебя, детка, и тогда тебе не поздоровится.

— Нет, не поймаешь.

Не переоценивай себя. Я повторяю эти слова как мантру. Подсознание, натянув кроссовки «Найк», готовится к старту.

— Можно подумать, ты не хочешь, чтобы я тебя поймал.

— Именно не хочу. Наказание для меня — все равно что для тебя чужие прикосновения.

Его поведение мгновенно, в наносекунду, меняется. Игривый Кристиан исчезает. Смертельно бледный Кристиан стоит передо мной с таким видом, словно я его ударила.

— Ты действительно так чувствуешь? — тихо спрашивает он.

С каждым словом его голос набирает силу. О нет. Эти четыре слова так много говорят мне о нем, о его страхах и ненависти. Я хмурюсь. Конечно, я так не чувствую, не до такой степени. Или нет?

— Не настолько сильно, но теперь ты меня понимаешь.

— Да.

Вот дерьмо! Он выглядит смущенным и потерянным.

Глубоко вдохнув, я огибаю стол и подхожу к Кристиану, смело заглядывая в его полные страха глаза.

— Ты так сильно боишься наказания? — спрашивает он еле слышно.

— Я… нет. — Господи, неужели он до такой степени ненавидит чужие прикосновения? — Нет, я испытываю двойственные чувства. Я не хочу, чтобы меня наказывали, но во мне нет ненависти.