Еще бы поясницу и низ живота противно не тянуло, с утра покоя не дает… Поерзав, омега подтянул отяжелевшее, изрядно раздувшееся ниже талии тело повыше на постели, взял с тумбочки книжку-детектив, раскрыл на отмеченном закладкой месте и собрался было углубиться в чтение, в ожидании ужина, но тут его внимание привлекло странное ощущение липкой влаги под попой.

Разлил, когда недавно пил, сок, и не заметил? Повозив под собой рукой, беременный поднес к лицу ладонь, и негромко охнул в испуге — та была испачкана темно-красным.

Кровь…

Кнопка вызова персонала, электрическая, овальная фиговина с красненьким кружочком посередке, на длинном сером проводе, нашлась, где и ранее — поверх одеяла. Ваня вцепился в нее мертвой хваткой, вдавил большим пальцем, одновременно нашаривая под подушкой телефон, позвонить Сане, сообщить о начинающихся родах.

Муж ответил почти сразу, со второго гудка.

— Сашенька, — Ваня заплакал, но не заметил покатившихся слез. — Я… Я… В общем, бросай все и приезжай, пожалуйста… Я тут рожаю…

В палату заглянул привлеченный горящей над дверью, в коридоре, красной лампочкой вызова медбрат Ник, и Ваня молча протянул ему окровавленную ладонь. Ник сразу же врубился в происходящее, опытный, кивнул — мол, понял, сей момент, и исчез, наверняка, побежал кликать помощь.

Не прошло и пяти минут, как вокруг ревущего в панике, возящегося в попытках сесть на кровати Вани засуетились медики.

— Когда вы ели в последний раз, папочка? — Заботливо осведомился наклонившийся к самому лицу уложенного чуть ли не силой обратно роженика Антон Юрьич, беря его, перепуганного, за запястье и проверяя пульс.

Из-за широкого плеча альфача выглядывал доктор Виктор, хлопал подкрашенными длинными ресничками, с другой стороны постели омежечка-Валечка ловко вогнал в вену многоразовый пластиковый катетер для капельницы и присоединил систему с солевым раствором — недоразумение недоразумением, а укола пациент почти не почувствовал, руки у малыша золотые.

— В обед? Или бананом потом перекусывал?.. — попытался вспомнить совсем растерявшийся Ваня, всхлипнул и провалился в глубокий обморок. Для него мир временно перестал существовать.

====== Часть 16 ======

Ване было тяжело не то что идти, стоять, но он все равно упрямо передвигал ноги — шажок, шажок, еще шажок, и еще… Путаясь в полах больничного халата, невзирая на головокружение и слабость, наплевав, что низ живота, там, где послеоперационный шов скрепляли металлические скобки, разрывает болью.

Он бы пошел к ребенку, даже намертво прикрученный к кровати — изогнулся бы, перегрыз ремни зубами и пополз. Не подержать у груди, просто увидеть через пластик кювеза, в котором недоношенный, родившийся почти на три недели раньше срока кроха боролся за жизнь уже целые полные сутки — один, без папы и оти.