Эта притча прекрасна. Она вскрывает человеческую глупость. Запомните: если вы будете обращаться за помощью к другим людям, чтобы придумать себе «я», вы останетесь заурядными. Вы никогда не станете цветением разумности.

Разумность приходит лишь тогда, когда вы открываете себя. Разумность – тень этого открытия, это огромная радость, которая возникает, когда вы лицом к лицу сталкиваетесь с собой, встречаетесь с собой, познаете, кто вы есть. Неожиданно вы укореняетесь в Существовании, неожиданно вы преступаете пределы времени. Даже смерть не может вас убить, даже огонь не может вас сжечь. Вы вечны.

В этой вечности исчезает весь страх. А когда нет страха, возникает свобода. В этом прекрасном переживании самого себя исчезает все стремление к обладанию, потому что вы обладаете самим Царством Божьим. Теперь ничто не имеет ценности. В этом переживании уничтожаются все сомнения. Вы пришли к непоколебимой скале, и только на этой скале может быть построен храм религии. Эта скала вечна. А иначе все, что вы делаете, это лишь строите замки из песка на морском берегу – один сильный порыв ветра, и все эти замки исчезнут.

Все, что вы делаете, это пишете на песке свое имя. Время – лишь песок и ничего больше. Время не может дать вам никакого вкуса вечности, а без этого вкуса человек продолжает бояться смерти. Придуманное «я» всегда боится, постоянно боится. Оно живет в страхе, в паранойе, в неврозе. Но «Я», открытое вами, не имеет ничего общего с ненормальным, извращенным, невротическим умом. Оно становится простым, обыкновенным, однако от этой простоты исходит свет.

Кьеркегор называет это состояние постоянной поглощенности придумыванием «я» «филистинизмом». Это означает заурядное существование, жизнь в безопасности утробы, поверхностная удовлетворенность всем как оно есть. Это означает проживать жизнь на поверхности и никогда не исследовать ее более глубокие психические измерения. Это отказ рождаться, отказ расти. Это означает закрыть свой ум для страсти, риска и более широких перспектив. Это состояние закрытости.

Люди живут так, как будто они изолированы от всего. Они живут в своего рода изоляции. В их жизни нет окон: в их существо никогда не проникает ни солнце, ни ветер, ни дождь. Они живут, просто закрывшись в себе. Они боятся выйти наружу, потому что, если они выйдут наружу, люди могут изменить свое представление о них. Когда им хочется плакать, они смеются, иначе что подумают люди? Плачут только неженки! Их осудят. У них всегда застывшее выражение лица, как будто их лицо стальное, а за всем этим прячется ребенок, который хочет плакать, хочет играть, хочет бегать по саду за бабочками, собирать полевые цветы. Но этого они никогда не допускают: они сохраняют жесткость. Они все время подавляют ребенка, а этот ребенок гораздо более ценен, чем то, чем они притворяются, потому что он настоящий, подлинный. И люди, живущие в такой закрытости, не могут расти, потому что рост означает постоянное пребывание в единении с Существованием, обнаженность перед Существованием, когда вы ничего не скрываете, ничего не держите в секрете, остаетесь доступными и уязвимыми, всегда готовыми к любым опасностям и любому риску. Только в этом случае происходит рост.