Хендерсон начала беседу, выдвинув идею о том, что экономика является живой системой, состоящей из человеческих существ и социальных институтов находящихся в постоянном взаимодействии с окружающими экосистемами.

– Изучая экосистемы, можно узнать массу полезных вещей об экономических ситуациях, – утверждала она. – Например, можно увидеть, что в системе все движется циклически. В таких экосистемах линейные причинно-следственные связи встречаются редко, поэтому они также не слишком полезны и для описания вложенных экономических систем.

Мои беседы с Грегори Бэйтсоном предыдущим летом убедили меня в важности признания нелинейности всех живых систем, и я заметил Хейзл, что Бэйтсон назвал такое признание «системной мудростью».

– Вообще, – предположил я, – системная мудрость говорит вам, что если вы делаете что-то хорошее, то не обязательно, что увеличение этого хорошего приведет к лучшему результату.

– Совершенно верно, – ответила Хендерсон с воодушевлением. – Я всегда придерживалась того же мнения, говоря, что ничто так не портит, как успех.

Я рассмеялся над ее остроумным афоризмом. В типичной для себя манере, Хендерсон своей сжатой формулировкой системной мудрости сразу расставила точки над i: стратегии, успешные на одной стадии развития, могут быть совершенно неприемлемы на другой.

Нелинейная динамика живых систем навела меня на мысль о важности рециклирования. Я заметил, что сегодня уже непозволительно выбрасывать старые вещи и сваливать промышленные отходы где-нибудь в другом месте, потому что в нашей глобально взаимосвязанной биосфере уже нет «другого места».

Хендерсон была полностью согласна со мной. «По той же самой причине, – сказала она, – не существует такого понятия как «даровая прибыль», независимо от того, выужена она из чужого кармана, или получена за счет окружающей среды или будущих поколений».

Другим аспектом нелинейности является проблема масштаба, внимание к которой постоянно привлекал Фриц Шумахер, – продолжала Хендерсон. – Существуют оптимальные размеры для любой структуры, любой организации, каждого института, и увеличение любого отдельного параметра неизбежно привлечет к разрушению объемлющей системы.

– Это то, что называют «стрессом» в медицине, – вставил я. – Увеличение отдельного параметра в колеблющемся живом организме приведет к потере гибкости в пределах всей системы, а продолжительный стресс такого типа вообще может привести к болезням.

Хендерсон улыбнулась.

– То же самое верно и для экономики. Повышение уровня доходов, эффективности или национального валового продукта сделает экономику более жесткой и вызовет социальный и экономический стресс.