– Тебе надобно утишиться… отдохнуть, поколь меня не будет. Ты вельми ослаблен, – добавил Перший все тем же ласковым голосом и днесь он звучал не бас-баритоном, а вроде переливался серебряными струнами журчащей воды.

Кожа на лице Седми, сызнова побелев, затеплилась изнутри золотым сиянием, а Перший все поколь продолжал гладить его волосы, словно голубя там каждую прядку, вскинувшуюся из-за пляса искорок по ним. В мочке левого уха Раса ярко замерцали махими капельками бледно-синие сапфиры, украшающие ее по всему окоему, несомненно радуясь близости старшего Димурга.

– Отец, если Родитель позволит тебе вступить в соперничество за лучицу, – произнес Седми уже более спокойным тембром своего высокого звонкого тенора, все поколь будучи в объятиях Димурга. – Небо просит воздержаться о заявлении тех прав. Он хочет проучить Асила и не дать ему возможности прикоснуться к лучице.

– Это не надобно делать… зачем, мой милый? – тотчас отозвался Перший и по лицу его пробежала тонкая рябь, будто скрутившая их черты корчей. – Зачем так поступать с Асилом?

– Также как Асил когда-то поступил в отношении Круча с нами, в частности со мной, Отец, – обидчиво дыхнул в направлении Першего Седми и тягостно дернулся, словно жаждая вырваться из удерживающих его объятий. – Прошу тебя, Отец… Прошу. Разве я часто о чем тебя прошу. Пусть Асил на себе испытает то, что когда-то пережил я.

Перший еще плотнее прижал к себе Раса так, что лицо последнего и склоненная голова вроде вдавились в его плечо, и замер… Лишь пару мгновений в зале царила тишина, а после по лицу Димурга легкой зябью пробежало золотое сияние, и выплеснулось на полные губы, оные самую малую толику изогнулись в улыбке, так словно Бог принял для себя какое-то решение, али нашел выход из создавшейся неприятной для него ситуации.

– Все… все мой бесценный… Пусть будет, так как ты просишь, мой малецык, – по любовно отозвался Перший и нежно поцеловал Седми в правый висок. – Хотя мне не приятно думать, что вы начинаете свару с Асилом… Да и потом как только я побываю у Родителя, и Он укроет лучицу, вы будете обязаны сообщить Асилу, что родился новый Бог. Не допустимо скрывать его от иных печищ, то не благостно скажется в первую очередь на самой лучице… надобно плоть показать всем Зиждителям.

– Мы обязаны показать плоть, да, – изрек Седми, и, вздев голову, воззрившись в лицо Першего, широко ему улыбнулся. – Мы и покажем, а после ты заявишь права на противоборство.

– Вы хотите облыжничать Асила, – теперь явственно прозвучало огорчение в голосе Димурга, и малозаметно колыхнулись его губы, выражая тем недовольство.