Перший смолкнув, еще немного ронял смех и его вроде подхватывал Небо, по-видимому, довольный собственной таковой неповторимой лучицей, ныне величаемой Темряй. Вскоре Димург утих и неспешно перевел взор с лица брата на стоящую подле царицу. Он степенно поднял с округлой облокотницы кресла свою руку, и, протянув ее к лицу альвинки нежно ухватил ту за значимо выступающий подбородок, и все также бережно развернул голову в свою сторону. Его темно-коричневая радужка глаз стремительно приобрела почти черный цвет и поглотила всякое подобие склеры, точно он заглянул в самую суть царицы, судя по всему, именно от этого взгляда последняя туго качнувшись в доли секунд, окаменела и, похоже, перестала дышать.

– Как ты милая девочка? – низким, участливым голосом поспрашал Перший, обдав альвинку теплотой своего взора.

– Все хорошо, Господь Перший, – глас Вещуньи Мудрой как всегда наполнился лирическими, приятными для восприятия переливами.

– Кали-Даруга сказала, у тебя явственно наблюдается замедленное развитие иммунодефицитного состояния, что вызвано видением лучицы, пропущенным через плоть во время обряда, – проронил старший Димург, и в тоне его слышалась неприкрытая тревога, вроде была больна не царица альвов, а, по меньшей мере, сын Бога. – На маковку прибыла Трясца-не-всипуха, она вместе со своими помощницами займется твоим лечением… Верно, не надобно говорить, что ты должна в точности выполнять все их назначения? – Царица легонько качнула головой, и в очах ее блеснули слезы благодарности. – Ну, ну, моя милая… ты слишком мне… нам… Нам всем дорога, чтоб мы могли позволить себе тебя потерять.

Зиждитель неспешно выпустил из перст подбородок альвинки, и с особой нежностью огладил ее пшеничные, долгие волосы, заплетенные в чудной колосок, вложив в тот жест столько мягкости, что Вещунья Мудрая тягостно вздрогнула и из ее белых очей выплеснулись на щеки крупные капельки слез.

– Не нужно… не нужно плакать, моя девочка, все будет хорошо, – вкрадчиво произнес Димург и днесь большим конической формы пальцем утер на лице царицы слезы. – Поживешь на маковке, бесицы-трясавицы, я уже распорядился, окружат тебя внимание и уже насколько мне ведомо создали все для того. Надеюсь только Трясца-не-всипуха не сильно тебе докучит своими дискуссиями, ибо она, как и ее Творец, в том почасту забывается.

– А, что насчет лучицы? – вопросил достаточно высоко Небо, какового, видимо, не сильно беспокоило состояние царицы белоглазых альвов, али, что, вернее, он в том, как и было почасту, полагался на мудрость своего старшего брата.