Слышимо заскрипели тугие ребра антропоморфа и махом поднявшись отвесно вверх, почитай выплюнули из собственных нутрей Мерика. Черт плюхнулся на гладь пола на все четыре конечности и торопко пополз вперед. Однако покинув нависающую над ним фигуру Оками, рывком вскочил на ноги, вернее на подошвы красных, коротких с загнутыми кверху носами сапожек и срыву окаменел, ибо только сейчас узрел пред собой стоящего и вовсе точно стеной Димурга. Опечь неотрывно наблюдающий за движение антропоморфа, а после за чертом, легонько усмехнувшись, вопросил:

– Ты, что Мерик не слышал моего зова?

– Слышал Господь Опечь, – отрывисто выдохнул черт, и шибутно потряс головой, а вместе с ней заколыхалось большое ухо, кончик которого порос тончайшими перепутанными меж собой розовыми волосками, в край коего были вставлены девять камушков голубого лазурита. – Но не смог прийти або ведал, что вы во гневе.

– Ишь… ты ведал он, – ровно проронил Опечь, несомненно, ему нравилось это чудное, честное и единожды воровливое творение. – Зачем скажи мне на милость, ты, Мерик, шастал по сфероиду… Обокрал императора, гипоцентавров, вывел устройство контролирующее температурный режим в агрегатах из строя, вызвал пожар?

– Все!.. Все Господь Опечь содеяно дабы изъять не надобные в обороте у гипоцентавров вещи, – четко отчеканил черт и широко улыбнулся, отчего лицо его враз покрылось мелкими бороздками морщин, а из лба показались маленькие загнутые рожки, и такие же небольшие клыки выглянули с под верхней губы.

Похоже, тем видом Мерик желал рассмешить Бога, который хоть и улыбался, но явно был не расположен смеяться и вообще радоваться.

– Ну, надо же какой умный.., – теперь голос Опеча прозвучал нескрываемо строго, очевидно, он вспомнил, как выходка черта расстроила его младшего брата. – Не надобные в обороте вещи… Понял да, Китоврас… Сие все вам, по мнению Мерика, не нужно.

– Понял, Господь Опечь, – чуть слышно отозвался император, уже многажды раз пожалев, что пришел на маковку, жаждая справедливости в отношении черта. – Пускай вернет хотя бы яхонт, так как он необходим для слаженной работы всего сфероида. И корону, ибо это дар Господа Першего, все остальное не важно, пусть оставит у себя.

– Во! слышите слова его имперского высочества, Господь Опечь? Я же говорил оно им не надобно, – обрадовано молвил Мерик и еще сильней заулыбался так, что рожки в его лбу многажды увеличились в длину.

– Слышу… слышу… недоразумение ты такое, – медленно набирая мощь в голосе отозвался Димург и нежданно и вовсе гневливо дыхнул, – тотчас! Все тотчас вернуть!.. Все, что дотоль было украдено, изъято, взято.