— Зато было весело, — парировали мы с Лу.

— Да, весело. Не вам же пришлось отлавливать слизеринцев!

* * *

Как и следовало ожидать, компания неудачливых жертв любовной провокации не могла просто так забыть свой позор. Тем же вечером Крэбб призвал к ответу маленького Мортона и пообещал вытрясти душу, если тот не скажет, кто дал ему котлы. Мортон (да благословит Мерлин его за такие честные глаза) не стал геройствовать и признался со всем раскаянием, на которое был способен:

— Я их украл!

Расстроившийся Крэбб (конечно, не дали из ребёнка душу вытрясти) обратился к Малфою с вопросом: «Чё теперь делать-то»? Но тот ему ответить не смог, потому как заливался истерическим хохотом вместе с Паркинсон и Ноттом, изображая робкого влюблённого Забини. Короче, веселились все.

Близился март, погода менялась и вместо метелей на нас обрушивались отвратительные холодные дожди. Время шло, не обращая внимания на пророчества и ситуацию в Министерстве, об изменении которой уже говорили многие ученики. Но уроки продолжались, я ходил на тренировки, которые ничто не могло отменить — ни дождь, ни снег, ни ураганный ветер, ни крушение НЛО на квиддичном поле… Мы с Патом продолжали заниматься анимагией, хотя с относительными результатами. Мой друг был оптимистом во всём, что касалось экспериментов и науки, поэтому он был уверен, что вот ещё чуть-чуть, и у нас получится. Я уже ни в чём не был уверен.

Пат продолжал свои научные изыскания, жалуясь периодически то на отсутствие литературы, то на отсутствие электронного микроскопа. На Зельях он коварно улыбался собственным творениям, ласково обещая: «Я тебя расщеплю на формулы!» и всё строчил то в учебнике, то в своей толстой тетради химические иероглифы, перемежённые знаками вопроса и восклицания.

Со Снейпом их отношения вошли в фазу вооружённого нейтралитета. Сын молча работал, отец молча наблюдал. Назвать это «налаживанием отношений» язык не поворачивался. Девчонки верили, что всё закончится хорошо (Гермиона, кажется, в тайне надеялась, что профессор станет добрее и будет меньше третировать учеников). Я знал характер Пата, и значит, мог судить и о характере Снейпа. Поэтому у меня был более пессимистичный настрой.

Конечно, стоит рассказать о начавшихся занятиях по аппарации. Занятия проводил какой-то хилый чудик из Министерства — мистер Двукросс. Действо проходило в Большом Зале. Перед первым уроком моё больное воображение нарисовало мне много картинок внезапного появления в самых неподходящих местах в самое неподходящее время. В результате чего я решил, что обязательно поставлю на свой дом антиаппарационную защиту.