Не тратя времени на размышления, я распахнула на Драко мантию и белую рубашку, ставшей уже не чисто — белой. А под ней обнаружилась сочащаяся кровью небольшая рана. Гарри издал какой — то звук.

— Бр-р… С него кожу, что ли, сняли? Освежевать хотели?

— Мне кажется, это следствие неправильной аппарации… — медленно сказала Гермиона, отводя с лица прядь волос. — Так называемое расщепление.

— А, да, помнится, на одном из уроков аппарации, проходивших весной, Сьюзан Боунс лишилась пол — ноги, — кивнул он. — То еще зрелище было… Ну, если Малфоя расщепило, я ему не завидую. То есть я ему вообще не завидую.

— Что бы с ним ни случилось, — сказала я, одновременно пытаясь отыскать ящичек с зельями, — хорошо бы рану обработать… Зря я отнесла зелья наверх. Ты не мог бы их принести, Гарри?

— Да, конечно…

Он вышел, а Гермиона пристально смотрела на Драко и, видимо, о чем — то размышляла.

— Драко учится с вами на одном курсе? — спросила я, чтобы не молчать.

— Да… — словно ее застали врасплох, после небольшой паузы сказала она. — Только в Слизерине.

— Я не удивлена. Все его родственники заканчивали Слизерин. И Малфои, и Блэки. Все, кроме одного…

Я горестно вздохнула, когда перед мысленным взором возник образ Сириуса. Веселого, свободолюбивого Сириуса, не признающего никаких авторитетов, кроме Джеймса…

Вздохнув еще глубже, я прикрыла глаза. Боль еще долго не оставит тебя, Лили, но Джеймс будет с собой всегда. Вот здесь. Я невесомо коснулась груди напротив сердца.

Вернулся Гарри, и я, согнав с лица печаль, принялась хлопотать над до сих пор не пришедшим в сознание Драко. Спустя минут пять положила ладонь ему на лоб, предварительно убрав слипшиеся от пота светлые пряди волос. Температура немного спала.

— Знаешь, Гермиона, — произнес Гарри слегка удивленным тоном, — без сознания Малфой выглядит даже мило. Прямо ангелок.

Гермиона от неожиданности хрюкнула. Гарри хихикнул, и она, засмеявшись, шутливо толкнула его в плечо.

— Гарри!

Я невольно залюбовалась сыном, когда он буквально засветился от радости, глядя на девушку. Ну, вот, а говорил, что Гермиона ему нравится только как друг. А самого глаза так и сияют. Чувствуя, как меня отпускает напряжение, я позволила себе улыбнуться.

Внезапно, где — то снаружи, послышались громкие хлопки: кто — то аппарировал. Я выпрямилась. Первым моим порывом было не выяснить, кто к нам пожаловал, а наоборот — притаиться. Гарри и Гермиона, с которых стремительно слетела всякая веселость, не сговариваясь, бросились к окну.

— Не видно… — пробормотал Гарри, но тут же осекся. — Там Снейп!