— Ну… Не власть, так хотя бы…
— Ну… Не власть, так хотя бы…
— Уважение? Но уважение получают не так, а любовь и дружбу, тем более.
— Уважение? Но уважение получают не так, а любовь и дружбу, тем более.
— Откуда ты это знаешь, Нацу? — в надменной усмешке слышится неуверенность.
— Откуда ты это знаешь, Нацу? — в надменной усмешке слышится неуверенность.
— Я знаю, Аарониеро-сан. Я — слабый. Я все об этом знаю…
— Я знаю, Аарониеро-сан. Я — слабый. Я все об этом знаю…
Тело в сосредоточении серебристого сияния изогнулось дугой, и к воплю на два разных голоса, из ниоткуда, добавился третий.
— Помнишь, мы говорили о силе, Нацу?
— Помнишь, мы говорили о силе, Нацу?
— Это такая хитрая попытка отвлечь меня от игры, Аарониеро-сан? Даже и не пытайтесь, я все равно вас снова уделаю!
— Это такая хитрая попытка отвлечь меня от игры, Аарониеро-сан? Даже и не пытайтесь, я все равно вас снова уделаю!
— Ха, но попробовать стоило…
— Ха, но попробовать стоило…
— Кстати, вы тогда помнится, все хотели стать сильнее.
— Кстати, вы тогда помнится, все хотели стать сильнее.
— Именно… Но ты сказал, что это не поможет добиться того, чего я хочу…
— Именно… Но ты сказал, что это не поможет добиться того, чего я хочу…
— Ну, это, Аарониеро-сан, вы уже сами додумали. Я только сказал, что сила не нужна для власти и уважения. У нее другое предназначение.