Пиетт тихо пятится, уступая место адмиралу. Стоп. Кому сказано: меня бояться, Оззеля ненавидеть? Право — лево путаем?!

— Капитан, хватит пялиться на призрак условно погибшего на боевом посту адмирала Оззеля. У вас попадание в дюзу маршевого двигателя!

Опомнившийся Пиетт отодвигает плечом формального командира и возвращает себе управление боем. Половина вахтенной смены таращится на происходящее, отчего «Обвинитель» пропускает еще одну ракету. Но всем, включая меня, несколько не до этого. Потому что один из адмиральских «шестерок» бьёт Пиетта по лицу. Вальяжно так, с ленцой и ощущением полного права это делать. Капитан втягивает голову в плечи, но пост не оставляет. Выбор сделан. Пиетт позиционирует себя, как моего человека. А я своих людей всяким принцам в обиду не дам. Шибко деятельный обормот со знаками отличия кап-два рыбкой летит к моим ногам.

— Представьтесь.

— Капитан второго ранга Хотли, принц королевского дома Авгади, — кривит губы в злой усмешке, тот.

— Хотли… Хотли…. -делая вид, что просматриваю график дежурных смен: — А-а-а, это вместо вас капитан Пиетт вынужден заступить на вторую вахту подряд?

Силовой толчок, и офицер вновь валяется на полу. Подхожу ближе.

— Мне вам позвоночник в паре мест сломать, чтоб у отсутствия на боевом посту возникла уважительная причина, или рапорт об увольнении писать будем?

— Рапорт.

Принц тяжело поднимается и не глядя подписывает протянутый документ.

— Королю Авгади привет от императора.

За обострение отношений с этими самыми Авгади я завтра огребу от Палпатина. А может, и не огребу. Неважно. Важно, как большинство присутствующих реагирует на произошедшее. Правильно реагируют. Экипаж теперь мой. Пара «шестерок» из окружения Оззеля тихо отделяются от коллектива и шмыгают на свои рабочие места. Ребята сделали правильный выбор.

С остальными разберусь чуть позже. Потому что руководство полигона информировало об условном уничтожении «Обвинителя». Обидно. Только вещь к рукам прибрал. В результате, с полигона мы не уходили восемь часов к ряду. Ни один реальный бой столько не длится. Потом три часа перерыва, и снова на полигон уже в составе всей эскадры. И так месяц. К концу которого меня боялись, ненавидели, проклинали. Но бежали выполнять мои приказы подчас раньше, чем я успевал их озвучить.

Из похода в сектор хаттов эскадра вернулась без потерь.

Какого ситха Оззель не подключил все свои немаленькие связи, чтоб перевестись в другую эскадру, я не знаю. Мы с Пиеттом на него интеллигентное хамство, естественно, затаили. Почти пять лет терпели. Пока под Хотом не реализовали.