Молча скидываю капюшон, давая разглядеть себя и на экране, и в Силе. Сам Кота особо не изменился. Морщин, может, и больше. А собранные в хвостик седые волосы и бородка прежние. Сцена взаимного разглядывания затягивается. Рам нарушает молчание первым.

— Эко тебя, Энакин, жизнь побила. Не знаю, чему больше досталось: лицу или ауре.

Равнодушно пожимаю плечами, мол, что поделаешь.

— Ты где пропадал столько лет? С самого переворота ни слуху, ни духу. Болтали, погиб.

— Кто болтал?

— Дружок твой, Кеноби. Типа, ты на этого ублюдка-Вейдера нарвался. Ну и… Так где же ты был все эти годы?

— Да я вроде бы на виду все время.

— …?

— А так?

В лицо Коте словно ледяным ветром повеяло. Стальные пальцы ощутимо дернули за бороду и лишь обозначились на горле.

— Лорд Вейдер?!

— Он самый.

— Так какого ситха ты молчал столько времени?!

— Это что-то бы изменило?

— Ох, и дурак ты, Скайуокер. Ты искренно полагаешь, будто мне, что друг, что его убийца — все едино, лишь бы Мон Мотма боевые вовремя перечисляла?

— Прости.

Опять молчим. Пытаюсь отвлечься мыслью о перспективности ресурса объединения образа героя республики Скайуокера и героя империи Вейдера в одном лице. В умелых ручках папаши и сынули та еще конфетка получится. Только мне-то как Коте в глаза смотреть?

Рам опять заговорил первым.

— Ладно, проехали. Сам бы мог сообразить, что слова великого дипломата Кеноби надо фильтровать как воду в дагобских болотах. Дальше что предлагаешь?

— Дальше как в сказке: полюбила жаба гадюку.