Постепенно привыкнув к его присутствию, Джасти улыбнулась тому факту, что больше не боится. Нет, ни Йорвета, а именно горожан. Погода сегодня была хорошей, эльфята наверняка бы вышли из-за угла ближайшего дома и кинули бы в девушку пару камней. Ведь их даже присутствие Мариэль не останавливало! Но человечка верила, что пока рядом Старый Лис, к ней никто не подойдёт. Не зря же она, когда сравнивала командира Белок и Леголаса, особенно отметила тот факт, что за мужественным Йорветом никогда не страшно.

      Парочка ещё не вышла из деревни, как стал накрапывать дождь. Эльф что-то проворчал на своём языке, где Джасти чётко услышала «женщина».

      — Что, хочешь сказать, что я во всем виновата? — фыркнула девушка. Старый Лис распахнул глаз и удивленно покосился на неё.

      — Ты что, успела выучить эльфийский?

      «Ха! Так и знала!».

      — Во всех бедах виновата только я — вот, что я выучила.

      — Значит, время, прожитое здесь, не прошло даром, — ехидно улыбнулся эльф.

      Вот и всё. Последнее слово осталось за ним. Мерзавец! Сестра надула губки в обиженной гримасе и отвернулась от своего спутника. А дождь между тем усиливался, и Йорвет перешёл на быстрый шаг, а Джасти — на бег. Он-то высокий, эльфийские ноги длинные, куда ей-то за ним угнаться? Старый Лис всё-таки изредка останавливался и ждал девушку, но всем своим видом показывал, как он этим недоволен.

      В дом они влетели уже под раскаты грома. Джасти побежала на кухню, где над печкой висели сухие тряпки, служившие полотенцем. Йорвет лениво проследовал за ней и огляделся. Странно, ведь он вчера был здесь, что же нового за день пытался рассмотреть? Человечка украдкой наблюдала за тем, как Лис раздосадовано взглянул на пустой камин. Там ничего не было: ни пепла, ни углей, ни заранее приготовленных дров.

      — Вот говорил же Мариэль, чтобы не вычищала.

      — Да ладно тебе, — отмахнулась она, протягивая спутнику новую сухую тряпку. Эльф как-то странно покосился на неё, но всё же стал вытираться. Сначала лицо, потом, сняв бандану, голову. Джасти удовлетворённо осмотрела его рану и улыбнулась. Как и предполагала, она стала намного меньше. Самой страшной была лишь глазница, а уж сам шрам, идущий молнией к губе мерк по сравнению с ней.

      От Йорвета не утаился этот наблюдательный взгляд, и он повернулся к девушке всем своим лицом. Джасти исключительно из медицинского интереса подошла ближе и, коснувшись его пальцами, стала водить по этой страшной молнии. Лис не хмурился, не морщился, вообще не издавал звуков. Значит, и болевые ощущения у него также прошли.