— Почему?

— Ну, дайте-ка припомнить. Два раза меня там травили, один раз чуть в звании не понизили, дуэлей было семь… нет, девять. Спать там невозможно, обязательно что-то да воняет. Как-то нет причин его любить.

— Ого… — Лилиан приглядывалась к нему и оценивала, продержится ли это вполне приличное состояние хотя-бы до вечера.

— Что вы меня разглядываете? Боитесь не узнать мужа, в толпе-то?

— Просто хочу убедиться, что все в порядке.

— Не в порядке.

— То есть?!

— Из опыта, это еще часа на два-три. Потом… будет опять плохо.

— Весело живем. Хоть опишите, что будет-то?

— Понятия не имею. Вообще, что я помню — все очень странное. Не настоящее. Только некоторые люди — живые, а остальные куклы. Злые куклы.

— Сможете себя вести так, чтобы было незаметно?

Джеррисон Иртон, граф и полковник, криво усмехнулся:

— Стараниями моей матушки, я помирать буду, а поклоны не спутаю. Главное — не разговаривать долго. Сможете за меня говорить?

— Что нам остается?.. Постараюсь.

— Постараюсь вас помнить, жена моя.

— Что это вы вдруг согласились наконец?

— Ну, как же. Нам еще долго теперь изображать мужа и жену. Или вы хотите… не изображать?

— Знаете, — увильнула от ответа Лиля. — Нам еще сегодня пережить как-то надо.

— Не только сегодня.

— Ах, муж мой. — выдала Лилиан свою коронную улыбку и похлопала ресницами. — Вы столь мудры!