Но не успела я даже дернуться в его сторону, как меня подхватили на руки и прижали к чьей-то огромной груди. Краем сознания я сообразила, что это был Блондин, но всё моё внимание занимал Эдвард. Поэтому я совершенно равнодушно отнеслась к тому, что меня кинулись толпой обнимать остальные гаргульи. Меня передавали с рук на руки, подбрасывали в воздух, кружили, целовали мои  щеки, нос, даже уши.

       Ситуация несколько напоминала встречу, устроенную мне Калленами после того, как Джейк помог Эдварду отыскать меня. Но существенная разница была в том, что в тот раз я была этому рада и обнимала всех в ответ. Сейчас же я пассивно позволяла тискать себя, а сама пыталась извернуться и не упустить из вида Эдварда, потому что хотела быть только рядом с ним.

       В какой-то момент поток  огромных мужских рук, видимо, иссяк, и толпа отхлынула назад, вновь оставляя меня в руках Блондина, который держал меня, как держат маленького ребенка. Шатен потрепал меня по макушке, взъерошив мне волосы, и с улыбкой произнес:

       – Ну, вот и всё. Пора возвращаться домой, Дани.

       ЧТО?! Они собираются меня куда-то увезти? Забрать от Эдварда?! Нет! Ни за что! Краем глаза я заметила, как при этих словах Эдвард вздрогнул, словно человек, внезапно получивший пулю в грудь. И я понимала теперь, что с ним, потому что испытала то же самое. С диким воплем «НЕТ!!!», я отчаянно забилась, вырываясь из рук Блондина. Не ожидая такой моей реакции, он выпустил, практически выронил меня, и я одним прыжком оказалась возле Эдварда, крепко уцепившись за него, как утопающий за соломинку. Руки Эдварда тут же обвились вокруг меня, а я обернулась к своим родственникам и недавним спасителям, и громко зарычала на них. Потому что с того момента, как они решили разлучить меня с Эдвардом, они стали моими заклятыми врагами.

       Остальные Каллены сгрудились вокруг нас, словно готовясь отразить нападение. Конечно, это было бы бессмысленно, против такого противника нам было бы не выстоять.

       Но никакого нападения не было. Оба гиганта лишь внимательно смотрели на нас с Эдвардом, Блондин – печально, Шатен – чуть насмешливо. На груди и левом предплечье Блондина, прямо у нас на глазах, зарастали глубокие, довольно сильно кровоточащие царапины, на которые он не обращал никакого внимания. До меня дошло, что это я нанесла их ему, стремясь вырваться из его объятий. Но, похоже, это совсем его не рассердило.  Несколько секунд прошли в молчании, а потом Блондин вздохнул.

       – Я так надеялся, что ослышался.