— Что-то случилось? — остановилась Тонкс.

Невилла привёл Гилдерой, после первой же жалобы Доры на неуклюжесть. Как ни странно, это помогло — по сравнению с Невиллом она была словно Локхарт по сравнению с ней самой. Желание жаловаться как отрезало, даже неуклюжесть, казалось, уменьшилась от стыда. Разумеется, теперь Тонкс сочувствовала Невиллу и принимала близко к сердцу его проблемы, хотя они и были знакомы всего несколько дней.

— Да, как видишь, профессор Локхарт отправился на очередную вылазку, — вздохнул Невилл.

— О, не волнуйся, я уверена, что с Гилдероем будет всё в порядке! — искренне воскликнула Тонкс.

Нет, она пробовала называть его профессором и относиться уважительно, но Локхарт тут же рассмеялся, сказал, что ему и тридцати ещё нет, и что, мол, он — Гилдерой и всё тут! Тонкс ещё пробовала вяло сопротивляться, но Гилдерой без остановок заявил, что её способности — ключ к победе в войне, и предложил стать его личной ученицей. Как тут было отказать?

— Знаешь, как он умеет сражаться? — спросила Дора, не дождавшись реакции от Невилла.

Два дня назад она тоже поучаствовала в вылазке... ну как, стояла в сторонке наблюдателем с приказом орать во весь голос, едва заметит появление врагов или просто что-то необычное. Сражались в основном Гилдерой, дядя Сириус, огромный чёрный и весёлый Кингсли Шеклболт, и профессор Флитвик. Они словно читали мысли друг друга, действовали синхронно, сменялись, атаковали, и за считанную минуту взломали щиты какого-то старинного особняка, а потом ещё быстрее разобрались с защитниками. Кто-то из наблюдателей даже зааплодировал, Элфиас Дож, который на пару с двумя аврорами держал антиаппарационный щит, издал одобрительный возглас.

— Знаю, — кивнул Невилл, — но дело не в сражениях, а в самой вылазке.

Он вздохнул и достал из кармана мантии какую-то бумагу.

— «Гилдерой, приходи вечером в ванную Префектов потереть мне спинку, иначе я всю ночь буду петь тебе любовные серенады под окном», — прочитала вслух Тонкс, после чего смущённо закашлялась.

— Вот и я о том же, — вздохнул Невилл-Гилдерой, уши которого пылали красным.

Нимфадора потёрла шею, пытаясь придумать, что делать. Ведь Невилл должен был не просто изображать Гилдероя, он должен был делать это достоверно, оставаясь в образе. А образ Локхарта предполагал, что он помчался бы вечером в эту самую ванную широкими прыжками. Потом еще и в медпункт на свидание к целительнице Форрест сбегал бы и в полночь к профессору Синистре на башню залез.

Собственно, именно этому Гилдерой и учил Тонкс: достоверности образов перевоплощения в других людей, именуя всё это каким-то непонятным словом «Хенге». Умение сражаться, скорость выхватывания палочки, всё это не имело значения, если противник принимал тебя за кого-то другого, кому полностью доверяет. Попутно были и мини-уроки для Невилла, чтобы достовернее мог изображать самого Гилдероя хотя бы какое-то время.