— Думаю, тот неуч, в отличие от тебя, хотя бы школу закончил!

— «Так или иначе, заклинание мне сделали, после чего выпнули обратно».

— И в одном из «них» ты узнал… мою жену?

— «Нет. Я вообще тогда слыхом не слыхивал о Лавгудах».

— То есть это было до сентября… Хорошо, и что же в таком случае навело тебя на мысль о Пандоре? Как она выглядела?

— «Я слышал только голос. Тембр похож на говор Луны, но чуть ниже, и слов не тянет, говорит выверенно. Да там и было-то всего несколько фраз».

— Каких?

— «Мистер Лавгуд, я сообщил вам всё, что могу. Я ответил на вопросы, откуда это у меня и не явится ли с претензиями правообладатель. Всё остальное — мои смутные догадки. Спросите лучше Луну — она намного лучше разбирается в магии своей матери».

Не хочу прослыть безнадёжно сумасшедшим. Из-под дамблдорского опекунства мне тогда точно не выбраться.

Лавгуд долго молчал.

— Я не могу требовать от тебя, Гарольд… Это просьба. Поделись воспоминаниями об этом разговоре.

Теперь настал мой черёд задуматься. Несмотря на суровость и недостаточную вежливость, мужика можно понять. Но видеть ему моими глазами Хрустальный мир не стоит.

— «Только голос, мистер Лавгуд».

— Вот скажи, Колючка, почему их даже на пять минут нельзя оставить? — по лестнице, в облаке лунного сияния, спускалась Полумна. — Обязательно поцапаются!

— Луна, — привычно игнорируя дочерино представление, произнёс Лавгуд. — Наш думосброс ещё живой?

— Да, у меня в комнате.

— Проводи нас к нему. Гарольд согласился поделиться с нами некоторыми воспоминаниями.

— Точно! Саргас, ты обязательно должен посмотреть! Мама устраивала нам такие праздники…

— Нет, Луна. Саргас… Мерлин! Гарольд пока не должен видеть маму. Ты же ему ещё не показывала её? Хорошо. Давай я соберу из чаши всё, что есть.

— Саргас, — глядя на отца, собирающего серебристую субстанцию в бутылку, обратилась ко мне с претензиями Луна. — Твоя Колючка на тебя жалуется. Она совсем не видит твоих рук!