— Получите! Обязательно получите! — заверил он горячечным шепотом. — Я все подготовлю для вашей абдикации*… Необходимо собрать все фракции, всех баронов, знатных людей Норатора и окрестностей… Дабы соблюсти все формальности, и отречение было официально принято, и дабы всякие маргинальные группировки… — Он выразительно скосился на Блоджетта, который уже маячил неподалеку. — Не выдвигали затем ненужных и противозаконных претензий и не начались разные… э-э… либеральные движения среди горожан, среди которых вы почему-то успели снискать популярность.

Я усмехнулся про себя. Давай, кардинал, действуй! Церковь Ашара собственными руками соберет на площадь нужных мне людей — весь цвет Санкструма, ну, во всяком случае, тот цвет, который успеет прибыть за три дня. Соберет, чтобы я… Да, я сделаю это! Слухи о моем отречении, конечно, уже ползут среди дворян, послы озаботились, но это не страшно. Всегда умелый человек сможет развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Особенно если в его распоряжении много золота и… личная газета.

Хочется, конечно, порвать в клочья все интриги, действуя на манер какого-нибудь Конана, царь я или не царь? Но, во первых, не царь, а во-вторых, нахрапом в здешней политике ничего не решишь, только хитростью.

За эти три дня нужно успеть… многое.

Придется успеть, если хочу выжить.

Цейтнот? А разве все время, что я в Санкструме, бывало иначе?

Ничего, справимся.

Сердце постепенно выравнивало ритм. Паническая атака схлынула, растворилась… до следующего раза.

Катафалки отъехали, освободили место для вельможной толпы. Блоджетт и младшие сенешали суетились, выстраивали сильных мира сего по ранжиру. Все эти уважаемые и правильные люди трепетно относились к тому, в какой очередности заходить в храм. Среди вельмож я увидел Баккарала Бая — все так же, на носилках, которые держали шестеро дюжих охранников. Ну да, хоггов в храм Ашара, вроде бы, не допускают — нет души, и тому подобное, но если хогг космически богат, для него делают маленькое исключение… Деньги, только деньги творят истинные чудеса!

Толпа горожан сдержанно шумела.

Омеди Бейдар учтиво откланялся и развернулся уходить.

Я спросил в спину, шепотом заговорщика:

— Кстати, кардинал, не можете ли одолжить мне две тысячи золотом?

Он развернулся резко, будто его ужалили в известное место.

— О… господин архканцлер… сумма слишком…

Я дружески — и прилюдно! — положил ладонь на его хилое плечо.

— Да ладно вам, ни за что не поверю… Церковь Ашара при Санкструме славится своими богатствами!

Пусть думает, что я трусливая дешевка, собираю деньги для бегства.