— Блинн… А отец, что говорит?

— Евгений Семёнович, говорит, что это, письменный приказ президента и, тоже, разводит руками.

— Что ж, придётся мне самому…

— Только, с отцом, сначала, посоветуйся. А то, навнушаешь…

— Посоветуюсь… Только он на связь, за это время не вышел ни разу…

— Ну, это к Насте. Её запрет.

— Вот, он… Она, верховная главнокомандующая, как она вас всех в бараний рог скрутила.

— И кто виноват?

— Да, ладно тебе Арти, я ведь перед всеми извинился.

— Насть, Вера, мама — конючил Сашка, сидя за столом, и качая на руках, довольных и расшалившихся, дочек — ну, хватит а?

Всех телохранителей он выгнал из своего бокса, лишь глянув на них. Как, только, появился дома.

— Идите и жалуйтесь, товарищ лейтенант — рыкнул он бывшему старшему лейтенанту, своему начальнику охраны — но в доме, больше не будет ни одного охранника. И камеры наблюдения сними, или я выжгу тут всё.

Тот молча козырнул и вышел. Но Сашка заметил на его лице довольную, промелькнувшую, улыбку.

— Хватит? — Вдруг, взорвалась жена — хватит, говоришь? Ты хотел сбежать от нас… Ты давно этого добивался… И если бы не Марина, у тебя бы получилось. Ментал, грёбаный… Индюк напыщенный… Болван самодовольный… А теперь хватит? Пупом земли себя возомнил… Вершителем судеб… Бесстрашным и бессмертным… Смотри-ка, сама МАТЬ Терра, спасибо ему сказала…

Сзади к ней подошла мама и обняла за плечи.

— Не надо, доченька, не ругайся так. Не изводи себя. Вон он, твой индюк сидит, нос опустил. Давай уж прощать его, что ли? А то, мы все тут на нервах.

— Прощать? — Всхлипнула Анастасия, обмякнув в руках матери — ладно прощаю, но в последний раз.

— Ох, Настенька — вздохнула мама — сколько ещё будет этих, «последний раз» на нашем женском веку. Давай уж пообедаем все вместе, как раньше. Сейчас, и Марина прибежит, и Валера.

Сашка с надеждой поднял взгляд на жену. Но та, проигнорировав его взгляд, махнула рукой и убежала на кухню.