– Это внутреннее дело семьи Блэр, и я не могу ответить на данный вопрос.

– А если я скажу, что накануне вечером у Блэров произошел очередной крупный скандал на почве ревности?

– Скандал был, – подтвердил Биф. Дюпону показалось, что сделал он это с небольшой охотой.

– Расскажи нам о нем.

Робот явно пребывал в тяжких сомнениях, следует ли выдавать личную информацию, хранящуюся в его электронном мозге. Пауза затягивалась.

– Биф, если ты будешь молчать, у «Меркьюри Роботикс» могут возникнуть очень большие проблемы, – добавил Дюпон. – По твоей вине может пострадать невиновный.

– Я попросил бы вас не угрожать моим клиентам! – тут же влез адвокат, но О’Коннор остановил его взмахом руки.

– Биф, – сказал он, хмуро глядя на робота из-под насупленных бровей, – если ты владеешь информацией по делу об убийстве, то ты обязан ее выдать следствию – это поможет установить истину. Здесь присутствуют исключительно официальные лица, которые имеют доступ к подобной информации.

– Тем более, эта информация не является заблокированной, – добавил Дюпон.

– Скандал был, – повторил Биф, но на этот раз продолжил говорить: – Гарри обвинял жену в связях с мистером Сандерсом. Он даже ударил ее пару раз кулаком по голове и сильно толкнул. Элеонора упала и ударилась головой о столик в гостиной.

– Он ей угрожал?

– Да. Сказал, что «разведется, если это не прекратится, и выставит на улицу без гроша вместе с ее тупым выродком». Это дословно.

– Хорошо, перейдем к следующему пункту, – сказал Дюпон, закидывая ногу на ногу и дергая пальцами нижнюю губу. – Значит, утром мистер Блэр был все еще зол.

– Очень зол, – подтвердил робот. – Он даже не разговаривал со мной. Быстро поел и ушел, сильно хлопнув дверью.

– Как чувствовала себя его жена?

– Она встала чуть позже, через двадцать две минуты. Жаловалась мне на мужа, проклинала его. Я приготовил ей завтрак, но она не захотела есть и выпила полстакана скотча. Потом пришел мистер Сандерс и они сели завтракать вместе и долго обсуждали вчерашний скандал. Мистер Сандерс успокаивал Элеонору, как мог, а она все время плакала.

– Во сколько пришел мистер Сандерс?

– В десять двадцать четыре, – без задержки ответил робот.

– А в десять тридцать две у тебя появились нарушения?

– Именно так, Патрис.