Мы и спим на топоре!

— Дорога без конца, дорога без начала и конца, всегда в толпе, всегда один из многих, — тихонько напевала себе под нос Полина. Бричка давно выехала из города, и сейчас потихоньку тряслась по пустынной дороге, оставляя за собой шлейф коричневатой пыли.

— Кто подарил эту музыку моей душе! — неожиданно для подруги заголосила припев Аглая. — Только любовь! Кто повенчал в этой жизни песню и певца! Только любовь!

Знаменитая песня из фильма про нервного скрипача с неблагозвучной для русского уха фамилией Паганини звучала в исполнении народного дуэта довольно жалко, поскольку ни одна, ни другая исполнительница и близко не вытягивала верхних нот. Тем не менее текст и мелодия живо заинтересовали Мирика, и он осторожно заметил, что хотел бы попробовать приспособить эту замечательную балладу для своего репертуара.

— Ты что! — возмутилась будущая актриса. — У Альберта Асадуллина, который ее исполняет, — тенор-альтино, он только чуточку уступает по высоте контр-тенору. Ну, ты же помнишь выступление эльфийского принца Бондюэля на состязаниях комиков, мимов и менестрелей? Тфу, что я говорю! Лучников, мечников то есть. Так вот, у Бондюэля — контр-тенор. Он бы смог. А у тебя, Мирик, классический бас. Смирись. Тебе надо петь "Эх, дубинушка, ухнем!".

Полина попыталась изобразить, как надо петь эту самую "Дубинушку", чем ввела Мирика в заблуждение, что это народная песнь троллей.

— Но вы-то поете что хотите, — обиделся парень.

— В этом есть великое преимущество любителя над профессионалом, — со значением подняла палец вверх Аглая и обернулась к подруге, припоминая расхожую интернетовскую мудрость. — Как там, Полина? Любители смастерили ковчег, профессионалы построили "Титаник".

— И сняли про него слезливое кино, — скривилась Полина, которая не одобряла Леонардо ди Каприо и считала любовь к нему массовым помутнением рассудка.

— Ди Каприо — отстой, — неожиданно поддержал ее Димка.

Аглая вздрогнула. С самого утра она чувствовала себя неловко из-за того, что они, как последние рабовладельцы какие-то, едут на повозке, в которую запряжен российский студент. "Во многие знания — многие печали", — так, бывало, говаривала прабабушка, и теперь Аглая поняла, что она имела в виду. Ведь, пока не было известно, кого скрывает лосиная шкура, проблемы гужевых животных ее совершенно не парили. Теперь же Аглая поминутно думала, не жарко ли Димке, не тяжело ли ему тащить двуколку, не устал ли он, не хочет ли пить…

Полину подобные нравственные вопросы не волновали, а вот поболтать с Димкой хотелось. Тем более, что она неожиданно нашла в лице парня единомышленника, и можно было бы перемыть кости слащавому Ди Каприо, которым так восторгались ее мама и тетя. Однако интенсивное лосиное мычание вряд ли бы прошло мимо внимания Мирика, так что Полине пришлось задвинуть свои хотелки куда подальше и попытаться, что ли, вздремнуть.