— Воссоединение благородного семейства произошло при печальнейших обстоятельствах, — устало произнесла Полина и плюхнулась на скамейку, привинченную к полу у стены. Стена, кстати, была украшена очередным деревянным панно на тему величия эльфийского государства.

Аглая подошла к приятелю и принялась расспрашивать о его злоключениях, всплескивая руками и охая при самых драматических моментах. Мирик было приятно ее внимание. Парень и не подозревал, что львиная доля сочувствия адресована не ему, а вредному лосю. "Бедный Димка, все шишки на него валятся, — сострадательно кивая юному менестрелю, думала школьница. — Как-то он там, один, в тюремном дворе?".

Постепенно разговор свернул на похождения двух подруг. Рассказывать о себе оказалось уже не так просто. Аглая с юмором расписала, как подвели их тарские подношения, но когда Мирик спросил, зачем все-таки народный дуэт занялся садоводством в королевском парке, не знала, что ответить, и умоляющее взглянула на подругу.

Однако от Полины было мало толку. После всплеска адреналина она впала в какой-то ступор. Краем уха прислушиваясь к разговору, она механически раскачивалась на скамейке, то и дело поглядывая на браслет. Лицо ее при этом не выражало ничего. Потом девушка начала бубнить что-то себе под нос, методично ударяясь затылком о ноги какого-то стрелка, изображенного на панно за ее спиной. Мирик прислушался к ее бормотанию, но ничего не понял.

— Тонат Лучезарный Доферский.

Стук!

— Фэйн Сигошарский.

Стук!

— Лампрехт Штуккенбрюккенский.

Стук!

— Батбаяр Непобедимый Джигырстайский.

Стук!

— Красотур Тарский.

Стук!

— Люцимаг Черный, третий принц Барача.

Стук!

— Крепкие Корни Дендровитский.

Стук!

— Чего это она? — с опаской спросил Мирик Аглаю.

— Печалится, — лаконично ответила та и осторожно поинтересовалась у Полины: — Желтый?