Из собственноручно обрезанного, мать его, топливопровода.

Двадцатая минута взаперти. Бензиновые пары давно всем надоели, Лайнус включил принудительную вентиляцию, быстро вытянувшую мерзкий запах. Лужа на полу высохла еще раньше, и теперь только тихое капание не до конца вытекшего из шланга топлива, нарушало тишину.

Первые десять минут ее нарушал скрежет когтей по металлу и приглушенное рычание. Яс это достало, она поднялась и выпустила десяток зарядов прямо в дверь, и все утихло. Но, конечно же, шакалы не ушли, что и подтвердилось, чуть позже, когда Кирби подошел к воротам и заглянул в одно из оплавленных отверстий. В ответ на полные надежды взгляды лишь покачал головой.

— А другого выхода нет?

— Фэй, милая, это гараж! — горько усмехнулся Лайнус. — Он как бы даже в теории не задуман для того, чтобы проводить в нем больше получаса в день. Здесь у всех есть свои дела, и в гаражах копаться некогда, город-то был и остается военным.

— Н-да… — усмехнулся Кирби. — Навоевали…

— Слушай, ты! — взревел Лайнус. — Ты чего добиваешься?!

— Э-э-э… Ничего? — развел руками Кирби. — А что?

Да действительно!

— А то, что с самого появления здесь ты только и делаешь, что демонстрируешь презрение к нашему городу и его людям! То тебе не так, это тебе не этак, вода у нас непривычная, город мы просрали, и бойцы наши — не бойцы!

— А что, это не так? — пожал плечами Кирби.

Вот шакалий сын, он даже сейчас остается непроницаемо-спокойным!

— По сравнению с тобой, может, и да! Но ты один, а тех, про кого ты говоришь, в сотни раз больше! — продолжало нести Лайнуса.

— Ну так я и говорю только за себя. И в сравнении только с собой.

Лайнус несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Этот выродок пустыни снова оставил последнее слово за собой! И как ему только это удается!

Лайнус сел обратно на покрышку. Ярость еще кипела внутри, но выплеснуть ее уже некуда и все, что можно сделать — ударить кулаком по колену да так, что и там и там заныло.

— Не злись. — Шепнула Фэй. — Мы иначе живем, пойми. Наша психология эгоцентрична и в чем-то даже анархична. Первый судья для нас — это мы сами, каждый сам решает, что делать и отвечает, за редким исключением, только за себя. Иная модель общества не сработала бы — способности Знающих крайне редки, их слишком мало, чтобы организовать нормальную вертикаль власти с контролем на каждом уровне.

Шепот Фэй подобен морфию. Волосы щекочут ухо, а дыхание согревает щеку. Ярость утихла, будто ее и вовсе не было. Лайнус перевел взгляд на Фэй и через силу улыбнулся.

— Извини. Я, кажется, слишком нервный стал.