Идеальный расчет — труба лишь немного прогнулась под весом вагонетки, зато зазор стал немного шире, уже сантиметров пятнадцать. Надо примерно сорок пять. Кирби снова лег, высматривая новые подпорки.

В следующие двадцать минут, все увеличивая время отдыха, Кирби использовал какую-то железную чушку, отвалившееся от вагонетки колесо, одну из собственных фляг и целую пирамиду бетонных обломков, выбитых из пола. Зазор становился все шире, в него уже можно попробовать протиснуться. Шансов пролезть ровно столько же, сколько застрять. Вполне сойдет.

Положив заметно потускневший светлячок на холодный пол, Кирби отстегнул со спины обойму с метательными ножами, пластины наплечников, снял пояс с флягами и аптечкой. Шлем тоже снял — без него шансов пролезть несколько больше. Сложив все, что могло зацепиться, в одну кучу, аккуратно протолкнул сверток в щель и полностью выжал воздух из легких.

Нет, все-таки узко. Даже на выдохе, с пустыми легкими и втянутой грудной клеткой едва-едва не застреваешь. Какой там запас высоты! И так неустойчивая конструкция вовсю скребет по спине, грозя раздавить в любой момент. Одно неверное движение — захлопнешь собственноручно построенную скорполовку. В которую по собственной же глупости и попал.

Кирби бросил быстрый взгляд на пирамиду камней, подпирающую стальную челюсть. Показалось? Или они правда пошатнулись?

Нехрен думать, надо пошевеливаться.

И тут, будто сам мир решил наконец помочь, пальцы нащупали широкую борозду в бетоне, вцепились в нее и выдернули тело из склепа.

Вагонетка рухнула.

Поднялась туча белесой пыли — обломки не выдержали веса и рассыпались. Произойди это секундой ранее, остался бы Кирби без ног. В лучшем случае…

Перевернувшись на спину, Кирби сел и уставился на вагонетку. В голове мерно закачались весы — все произошло именно так, как должно было произойти. Если бы вагонетка все еще стояла, это было бы слишком просто, слишком правильно. Если бы упала мгновением раньше — точно оставила бы парализованным, на ужин марам. А ведь могло, еще раньше, случиться так, что вагонетка вовсе оказалась бы неприподъемной, надежно заперев глупого человека.

В итоге, оставался лишь один — единственный шанс из бесчисленного множества, что случится все именно так. И именно этот шанс и выпал.

Не это ли имел в виду Лайнус, говоря о вкладе в развитие событий?

Кирби почесал нос и принялся закреплять снятую амуницию. Делал он это еще медленнее, чем избавлялся от нее. Весы в голове все еще качались, нагруженные двумя одинаковыми шарами.

Шар.

Лайнус говорил про шар. Вернее, про сферу, на внутренней поверхности — бесчисленное количество возможных событий. И каждого из них можно достичь — но только одного.