Он вскочил на ноги и потянулся за комбинезоном, который, словно сброшенная змеиная кожа, свисал со спинки трехногого стула. Температура снаружи уже давно перевалила за сорок градусов, и в темноте палатки виропомпа выбивалась из сил, нагнетая внутрь холодный воздух.

Полог отошел в сторону. В палатку тут же хлынула жуткая, изнуряющая жара. В проходе возник Кибанд. Его длинные, черные, мокрые от пота волосы обвисли, а уголки глаз и губ гноились там, где ему пришлось выдавливать яйца мух нте.

— Одевайся, Зиг, — произнес Кибанд. Его глаза светились от возбуждения, несмотря на воспаленную красноту. — Эти ничтожные выродки взломали его.

Удушливая жара заставила Зигмунта задержать дыхание. Аборигены толпились вокруг палаток, взволнованно вереща и тыча грязными пальцами в небо. Огрин Нунг отгонял их плетью. Кибанд тоже потянулся за оружием.

Молох застегнул комбинезон. Всего-то десять секунд на жаре, а по телу под прорезиненной тканью уже потекли ручейки пота.

— Где? — спросил Молох, надевая соломенную шляпу.

— Участок С, — ответил Кибанд.

Ему приходилось непрерывно отмахиваться от назойливых мух.

Участок С находился всего в десяти минутах ходьбы от лагеря, но каждый шаг давался с огромным трудом. Молох скоро пожалел, что оставил защитные очки в палатке, — глаза начали слезиться от ослепительного солнечного света. Невыносимо яркие лучи добела иссушали рыхлые минеральные отложения, сверкали на блестящих, иссиня-черных чашах и мясистых стволах местных растений.

Аборигены суетились вокруг, то и дело забегали вперед, поторапливали. Их худые загорелые тела были невосприимчивы к ужасной жаре.

— Участок С, да? — задыхаясь, выговорил Молох. — А я-то деньги на D ставил. Кто бы мог подумать?

— Не Нунг, — буркнул огрин.

Зигмунт усмехнулся. Нунг вообще мало о чем думал, если дело не касалось его самого.

Они пересекли поляну, полную смердящих, черных, гниющих стволов, и добрались до резких теней, которые отбрасывали тридцатиметровые, будто кем-то вырезанные из белого кристалла столбы. Борос Диас утверждал, что эти похожие на колонны какого-нибудь позабытого храма сооружения имеют сугубо природное происхождение. Извивающаяся между ними тропинка вела на самую вершину утеса.

Босые ноги аборигенов выбивали из дорожки облака белой пыли. Эти облака заставляли Молоха и Кибанда заходиться в кашле и отплевываться, в то время как выносливому и непривередливому Нунгу, казалось, вообще не доставляли проблем. Кладки яиц мух нте вызвали вздутие и некроз кожи на его лице от левого уха до линии глаз, но даже это, похоже, не беспокоило огрина.