— Что вы обнаружили?

— Сами посмотрите.

Луч фонарика скользнул по наполовину выкопанной стене.

— Вижу только царапины, забитые пылью, — сказал Молох. — Делайте то, за что я вам плачу.

Борос Диас вздохнул. Всего лишь восемнадцать месяцев назад он был магистром ксенологии в университариате Трациана и одним из самых уважаемых специалистов в своей области.

— Я нашел определенные структурные композиции, — объяснил он. — Они соответствуют огласовочным формам и вопросительным функциям.

— Это энунция? — спросил Молох.

— Думаю, да. Но я не рискнул бы озвучивать хоть что-нибудь из того, что здесь написано… без предварительного исследования.

Молох оттолкнул его в сторону.

— Вы просто трус, — объявил он.

Зигмунт угробил пять лет на то, чтобы ознакомиться с основными вокативными и нёбными звуками. Он пробежался пальцами по гравировке и попытался произнести одно из слов.

Оно звучало как «шшшфккт».

Череп сервитора, замершего возле него, разлетелся фонтаном крови, мозгового вещества и металлических осколков. Второй сервитор обезумел и начал колотиться лбом о противоположную стену. Он продолжал это делать, пока не разбил голову и не отключился.

Молох отшатнулся назад, его вырвало кровью. При этом он выплюнул один из передних зубов.

— Я же говорил, что это слишком опасно! — закричал Борос Диас.

Молох схватил его за горло.

— А я не для того так много прошел и выстрадал, чтобы теперь отступить! Черт побери, доктор! Я потерял восемнадцать отличных парней только для того, чтобы пробиться сюда через племена тау.

— Думаю, что тау знали, почему это место запретно, — перебил его Диас.

Молох ударил его кулаком в лицо. Археолог покатился в пыль.

— Запомните, док, мой основной принцип: запретов не существует. Зигмунт Молох всю жизнь ему следовал.