Я протягиваюсь сознанием в ее незащищенные, хрупкие мысли, чтобы понять, утешить. Куллин приложил руку к ее страданиям. Но позади него я вижу воспоминания о Сайскинде и Уорне, о бесчеловечных надругательствах.
Замолкаю. За отравленными мыслями о капитане-капере и мерзавце Уорне маячат и другие силуэты: Карл и сама Свол.
Я вижу ее глубочайшую тайну, раскаляющую добела ее муку.
– Прости меня, Гидеон!
– О чем это она? – требовательно вопрошает Белкнап.
Любовь и тревога о ней полыхают в его сознании расплавленным золотом. Он опускает Плайтон на пол и нависает над нами.
– Кара? Рейвенор? Что происходит?
– Я знала, что это Карл! Знала, но защищала его!
– Карл заблокировал твои воспоминания, – говорю я. – Мне видны оставленные им шрамы.
– Еще раньше, – произносит она. – Я знала тогда. Знала, но скрывала. Он заставил меня пообещать, что я ничего не скажу тебе. Что не стану говорить этого никому. Ему было нужно только время...
Она снова заходится в рыданиях и становится невменяема.
– О чем она говорит? – смотрит на меня Белкнап.
– Когда ты узнала? – спрашиваю я. – Кара, когда ты узнала?
– Юстис Майорис. Ризница.
– Она была там, – говорит Молох. – Наверняка она все видела.
– Почему ты скрывала? Почему не сказала мне? – спрашиваю я.