Отбарабанив все это, Йока победно улыбнулась и вполне довольная собой вернулась на свое место.

– Вот ты все и рассказала, – не поднимая глаз от свитка, пробормотал Бейд. – Можно вставать и расходиться. Все точно. Почти точно. Тем более, что мы проходим все это уже в третий раз.

Бейд медленно свернул свиток, поднялся и, чего он не делал никогда, подошел к окну. Класс недоуменно уставился на наставника.

– Кто из вас был в Нечи? – спросил Бейд, не отрываясь от холодного стекла, за которым он мог видеть заледеневший двор крепости, внутренние башни, заснеженный лес Орианта и укутанный снегом горный склон за Снежной пропастью.

– Я, – подала голос Гаота.

– И все? – обернулся Бейд. – Больше никто? Говорят, красивый город. Стоит на берегу моря. На древних камнях, которые видели всякое… Я там не был. Слишком далеко от Тимпала. Самый край Арданы. Примерно полторы тысячи лет назад там был произведен страшный обряд, во время которого были убиты несколько человек и имни. Говорят, что это было сделано ради явления Олса. Там, а не в Корнях. Хотя крепость Корни лишь немногим севернее Нечи. В уложении все описано кратко. То есть – упрощенно. Для тех, кому неинтересна истина.

Класс затаил дыхание.

– Нечто, может быть, Олс, вселилось в человека по имени Мэйлас, – продолжил, возвращаясь на свое место, Бейд. – И этот Мэйлас оставался Мэйласом всю свою долгую жизнь, которая продлилась двести двадцать лет с момента того жертвоприношения в Нечи, и заканчивая тем днем, когда к Мэйласу в Черную башню, из обломков которой ныне построен Черный храм в Тэре, был доставлен истерзанный бедолага Нэйф.

– Так Мэйлас был маола? – удивился Бич. – Двести двадцать лет…

– Наверное, все двести пятьдесят, – предположил Бейд. – Мэйлас уже был не мальчиком, когда в него вселилось нечто. И, кстати, никто не может с полной уверенностью утверждать, что это был Олс. Но, кажется, Мэйлас не был маола. Просто всякое подобное вторжение в сущность человека может как и убить его, что происходит чаще всего, так и продлить ему срок на долгие годы.

– И что же он делал эти двести двадцать лет? – тихо спросила Мисарта.

– Лучше бы он не делал ничего, – негромко произнес Бейд. – Мэйлас пришел в Корни в облике мудреца и смиренного послушника. И за несколько лет захватил священную крепость. Отравил ядом сладострастия и обмана. Затем постепенно захватил и остальные крепости. Кроме Стеблей, в которых мы с вами находимся. Но и Стебли пали, погибли, оставшись незахваченными, благодаря четырем пределам. Двести двадцать лет Мэйласа – это кровавая смута и двухсотлетняя война, в результате которой почти вся Ардана оказалась у его ног. Он захватывал ее частями, натравливая королевства друг на друга, используя хитрость, коварство, подкуп и, конечно же, магию. И однажды захватил ее всю и стал править ею из выстроенной им Черной башни в Тэре. И конец этому правлению положил Нэйф. Не войско, не дружина великанов, не свора чудовищ, а истерзанный и чуть живой человек.