— Яшка! — рявкнул Борецкий в открытую дверь. Послышался топот ног по лестнице, и через минуту в кабинет влетел комендант Житной башни, сорокалетний мужичок невысокого росточку, но с ярко выраженным пивным пузом. Несмотря на свою неказистость, Яшка был еще тот проныра, и порядок поддерживал такой, какой нравился посаднику.

— Здесь я, хозяин! — после такого марафона с первого уровня пузан Яшка едва не задохнулся, но во избежание гнева посадника постарался сделать вид, что ему ничего не стоило пролететь на одном дыхании два пролета. Комендантская комната находилась внизу, там же, где и охрана.

— Что это такое? — палец брезгливо ткнулся в ящик. — Откуда здесь ящик?

— Не могу знать, Дмитрий Ефимович, — слегка струхнул Яшка, подходя ближе к столу. Даже принюхался. — Посылка какая-то.

— Дурака изображаешь? — нахмурился Борецкий. — Я без тебя вижу, что у меня в кабинете находится посылка. От кого? Почему нет адресата? И вообще, как она здесь оказалась? Кто пронес ее сюда? Уходил я в два часа ночи, дверь закрыл. Сейчас восемь утра. Каким образом за шесть часов здесь появился ящик?

— Я не получал ничего подобного, хозяин, — Яшка взял себя в руки, лицо приобрело деловитость. — Вы же знаете, что через меня проходят все письма и посылки. После проверки на яд и взрывчатку они распределяются по адресатам. Этот предмет я не знаю. Его не было, точно говорю.

— Кто нес дежурство на вахте?

— Семка Летягин и Тимоха Окунев, — по-свойски ответил Яшка.

— Они же из отделения десятника Квашнина?

— Точно так, — кивнул комендант. — Но они уже сменились.

Борецкий долго не думал. Непонятное тягучее волнение вцепилось в сердце, а странные голоса нашептывали, что, вскрыв ящик, он получит большие проблемы. Пожав плечами, посадник приказал:

— Живо найди Квашнина, Окунева и этого…

— Летягина, — подсказал Яшка.

— Да. И когда пойдешь обратно, захвати с собой инструменты. Будем вскрывать «посылку». И, кстати, подумай, как объяснишь появление ящика в кабинете, закрытом на ключ и специальное заклятие.

Яшка снова побледнел и постарался смыться с глаз посадника. Голос больно нехороший у хозяина.

Пока комендант носился по первому ярусу башни, к Дмитрию заглянул Устим, уже позавтракавший и благоухающий одеколоном. С любопытством обозрел сидящего в кресле брата, гипнотизирующего ящик. Спросил:

— Пытаешься понять, что внутри? И как успехи?

— Частично понял, — хмыкнул старший Борецкий. — Гадость какую-то подохшую прислали. А вот что именно — гадаю. Присоединишься?

— Не, — замотал головой Устим, почувствовав легкую муть в желудке. — Что-то мне не по себе стало сразу.