А сейчас вот даже купить нечего, потому что всё есть…

— Я, право, даже не могу сообразить, в чём бы могла сейчас нуждаться, — искренне ответила Исфахани деду Тэда. — Верите, вот хотела загадать что-то такое! Ничего не идёт в голову, — по инерции пожаловалась она.

Старик на том конце раскаркался и закашлялся, обозначая смех:

— Могу, с высоты возраста, сделать ровно два предположения. Первое: давайте я вам останусь должен? Надеюсь, моего имени достаточно для такой сделки?

— Более чем! — поспешно подтвердила Саяра, не переставая соображать, а чего бы всё-таки захотеть, чтоб не переборщить (услуга и в самом деле была плёвой).

— А как придумаете, мой номер у вас есть, — покивал Энзи-самый-старший. — Второе: у такой очаровательной девушки, как вы, не может не возникнуть потребности в дружеской помощи в будущем. Причём не обо всех деталях этой помощи может быть удобно рассказывать. Считайте, что вы делаете депозит у меня. Только в качестве размещаемой ценности служат наши добрые отношения и взаимное расположение. — Несмотря на елейный текст, глаза старика смотрели холодно и пронзительно.

Впрочем, Саяре приходилось легко выносить и не такие взгляды.

— Как скажете, — покладисто кивнула она. — Не могу спорить с очевидным.

— Тогда мои люди подойдут к вам, когда нужный человек будет у вас на территории, — довольно прикрыл веки отец сенатора. — Всего доброго.

_________

— Видимо, надо всё же попытаться быть попроще, — философски покивал сам себе Моше Фельзенштейн, оглушительно хлопая дверью на выходе из административного корпуса.

Да, у него были претензии и к собственному командованию, и даже к правительству; но эти претензии не могли являться темой для разговора здесь. Недовольства егудим — дело только егудим, причём исключительно внутри страны. Не на выносе. Особенно с учётом некоторых военно-административных тонкостей.

Местные же службы, наперегонки друг с другом, уже третий раз за сегодня пытались подкатить к нему с тонкими намёками на различные толстые обстоятельства.

Если это не наглейшая попытка вербовки, то местных впору заподозрить в кретинизме (чего нет).

Обиднее всего было то, что свои его явно списали. Иным словом отправку сюда назвать не поворачивался язык.

Ладно, перекашляем. Видал расаль Фельзенштейн, на самом деле бывший капитаном, времена и гораздо похуже. (прим.: Рав-самаль = сокр. Расаль = эквивалент старшины)

В том числе в пустыне.

А последней каплей здесь только что стала беседа с местным офицером, маскирующимся под коменданта. Именно она в итоге и выбесила Моше настолько, что он согласился на все условия. Резко и неожиданно. Тут же увидав изумление в глазах собеседника, явно отрабатывавшего скучную обязательную программу и не ожидавшего вообще ничего подобного