— Нет! — настаивал я. — Такое не под силу ни одному человеку.

— А кто говорит, что я человек? — бросил он.

Я попятился. За спиной я ощутил прохладу то ли стекла, то ли зеркала.

— А что же ты такое?

— Тебе известно мое имя, — со смехом ответил он.

— Но ведь это маска, — сказал я, указывая на его лицо. — Что ты на самом деле?

— А какую маску ты предпочитаешь?

Он поднял руку к голове и сорвал слой плоти. Лицо треснуло, словно шелуха стручка, словно волокнистая оболочка, и из-под него брызнула тягучая жидкость. Облик Хоруса Луперкаля исчез, и вместо него появилось ухмыляющееся лицо Амона, советника Алого Короля.

— Это? Того, с кем ты разговаривал на Никее? Настоящий Амон в это время был внизу, со своим примархом.

Он бросил сорванную плоть на пол, и она звучно шлепнулась, словно подгнивший плод. А потом он сорвал и лицо Амона. Мутная жидкость заструилась по его нагруднику и по огромному немигающему глазу. Теперь на меня смотрело печально памятное лицо Навида Мурзы.

— Или это?

— Настоящее, — ответил я. — Твой настоящий лик, а не маска.

— Ты не вынесешь его вида, — произнес Навид. — Никто не может остаться в живых, увидев губительный свет Изначального Разрушителя. И твой разум, Каспер, сгорит в последнюю очередь. Ох, Каспер. Я не лгал, когда говорил, что привязался к тебе. Ты был хорошим помощником. И мне жаль, что я выбрал для тебя такую жизнь.

— Навид, что такое Изначальный Разрушитель? Что это?

— Это варп, Каспер. Варп. Все есть варп, и варп есть все. Ваш Всеотец считает, что сумеет выиграть войну, проигранную другими, более могущественными расами. Ему это не под силу. Человечество станет величайшей добычей варпа.

Он шагнул мне навстречу. На шее Навида я заметил блеск катарского креста, который он всегда носил. Крест начал плавиться.

— Мы изгнали своих богов, Кас. Что-то обязательно должно занять их место.

На его лице появилось умоляющее выражение. Это было давно знакомое мне лицо, ничуть не постаревшее с того дня, когда Мурза был убит в Осетии. На нем уже не было доспехов Воителя. Фигура уменьшилась до размеров обычного человека, и одет он был в мягкий кремовый комбинезон лютецианского Библиотеха.

И тут я с поразительной ясностью осознал, что в тот день в своем номере на борту суперорбитальной станции я обернулся и увидел лицо Навида Мурзы. Это его лицо было заблокировано в моих воспоминаниях и снах. Оно и стало триггером, запустившим последующие события: давно умерший человек явился ко мне в запертую комнату, воздействовал на мой разум страхом, изменил воспоминания, подчинил своей воле и заставил отправиться на Фенрис.