Где-то на половине пути, во время преодоления небольшого холмика, из-под ноги Великого Пророка уехал камень, посыпалась земля, и старик едва не покатился кубарем вниз ― к счастью я шёл следом и успел его подхватить. Тем не менее, ногу он вывихнул, и продолжать путь самостоятельно не мог. Пришлось нам с Джанет, попеременно, давая друг другу передышку, помогать ему идти.

Девушка держалась обособленно и отстранено, со мной не разговаривала и даже взглядами редко обменивалась. В эти немногочисленные моменты я видел пустой взгляд померкших синих глаз и понимал, что Джанет была на пределе своих психологических возможностей: её сознание забилось так глубоко, как только могло, а тело действовало на полном автопилоте.

Великий Пророк внешне держался чуть лучше, даже перекидывался со мной какими-то фразами, но я-то видел, что при каждом шаге он сжимает зубы, скрывая боль.

Не думаю, что на фоне других я выглядел лучше: порванная, грязная, пропотевшая насквозь парадная форма, нечёсаные, сбившиеся в колтуны волосы, и дикий взгляд суетящихся глаз. Это был предел моих возможностей, как физических, так и психологических. Меня двигало вперёд лишь понимание того, что ещё пара часов, и всё закончится. Словно свет маяка в бурю оно вело меня дальше и дальше. Моим спутникам в этом плане приходилось куда хуже, и помочь им я не мог. Даже самая невинная ободряющая фраза могла обернуться против нас.

Наконец показался лайнер. Мы были последними: внутри всё было подготовлено к взлёту. С полсотни человек вольготно расселись по пассажирским местам, все ― в скафандрах. Пленникам же их предлагать не собирались. Пришлось снова становиться в позу и, упёршись, требовать себе такой же.

Ситуацию удалось разрешить только с появлением Токато Ёши, тот даже не дослушав своего подчинённого, отмахнулся и сказал:

― На это нет времени, дайте этому барану скафандр и взлетаем.

― Остальным тоже, ― напомнил я.

― Да-да.

На всех пленных до сих пор находились специальные ошейники, предотвращающие побег, и скафандр на них, разумеется, не налезал. Охранник, который конвоировал нас, явно колебался, не зная, стоит ли позволять их снять и хотел было пойти к своему начальству. Неизвестно, что бы из этого вышло, если бы Великий Пророк, с тяжёлым вздохом, не без издёвки спросил:

— Молодой человек, вы по каждому вопросу будете бегать к своему шефу?

Охранник побагровел от злобы, но всё же сдался и снял ошейники. Разминая шею, я быстро переоделся и, обменявшись взглядами со своими спутниками, быстро отправился в рубку.

Взлёт прошёл нормально. Вряд ли «пассажиры» чувствовали себя комфортно в этом дребезжащем ведре, но никаких аварийных ситуаций не возникло.