— Драп, посоветоваться надо — закончив с завтраком, обратился я к уже сидящему рядом товарищу.

— Говори — продолжая жевать жёсткое мясо, предложил он мне.

— С водой у нас полегче стало, у этих я литров восемь конфисковал, с едой тоже всё нормально. Так может есть смысл задержаться на этом месте на пару деньков? Ты более уверенно ходить начнёшь, Степан, хочется надеяться, за это время тоже снова станет на человека похож, два дня погоды в нашем деле не сделают, а вам облегчение будет.

— Предложение заманчивое, но кто нам даст гарантию, что по округе таких, как эти ещё человек десять не бродит? Как думаешь, сможем мы от всех их отбиться, даже если они не все разом на нас кинуться?

— Сам знаешь, фортуна девка переменчивая, всегда грудью стоять к нам не будет.

— Вот то то и оно. Тут может быть каждый день решающим. Вон, как с ним — Драп кивнул на лежащего и кому то неведомому моргающего глазами Степана, — приди мы на то место на час позже и всё, не обнимался бы ты с ним больше никогда.

— Тогда что, собираться начнём? — спросил я выглядевшего уже на много лучше, товарища.

— Давай друг. Прости уж конечно, что не согласился на отдых, вижу, не легко тебе с нами, но так правильнее будет.

Если бы кто то наблюдал за нашей процессией со стороны, то наверняка подумал, что у нас не всё нормально с мозгами. Сначала я тащил метров на пятьсот лежачего Степана, потом возвращался за грузом, а когда они лежали рядом, успевал ещё где то на пол пути перехватить ковыляющего с копьём в руках Драпа. Не знаю, как было им, наверное, не очень здорово, но я к обеду чувствовал себя таким уставшим будто на улице уже близится ночь, а до неё нам ещё топать и топать. Что же будет с моими ногами и всем остальным, когда она действительно наступит.

— Что то не рассчитал я свои силы — сознался мне Драп, во время нашего с ним крайнего шествия в обнимку.

— Чего, бок разболелся? — спросил я, подумав о самом плохом: — А не рано ли я ему швы убрал?

— Нет, там всё нормально. Отчего то перед глазами всё плывёт.

— Да ты милый друг последних сил лишился. Говорил же тебе, рано на такие расстояния топать. А ты что? Время нас поджимает. Вот оно тебя окончательно и поджало. Всё, сейчас до места доберёмся и падай. Пока я обед искать буду, жарить его, часа два, три придавить сможешь. А там видно будет, есть ли смысл дальше топать или лучше всё таки на сегодня прекратить все похождения.

Заново тронулись в путь лишь сегодня утром. Долгая остановка сил прибавила, но не на столько, чтобы наш ходячий раненый смог идти рядом. Мне так и приходилось возвращаться за ним, после каждой ходки с волокушами, а к обеду его снова повело и мне пришлось так же, как и вчера, отказаться от дальнейшего передвижения. Правда к этому времени Степан более-менее очухался, но ходить своими ногами он всё равно даже не пытался. Говорить мог и советы умные давать тоже имел огромное желание, а вот в остальном помощи от него не было никакой, хотя я и этому радовался.