Пройдя за день расстояние, соответствующее обычной суточной норме, стал подыскивать место для ночлега, а когда нашёл его, занялся ужином и к подходу, как всегда отстающего дяди Стёпы, уже знал его меню.

— Я назад, за волокушей, а ты давай, крысёныша разделывай — предложил я ему. — Вернусь, жарить будем.

Старик только кивнул головой в знак согласия, но в ту же секунду изменился в лице и громко заорал:

— Сзади! Влад!

Повинуясь инстинкту самосохранения, не стал интересоваться, что там появилось у меня за спиной, а сразу же развернулся на сто восемьдесят градусов и, как оказалось, очень вовремя. В мою сторону, со скоростью бегущего по лесу человека, неслось копьё с металлическим наконечником, который меня буквально загипнотизировал. Я смотрел на него словно на приближающуюся неизбежность, что либо противопоставлять которой уже слишком поздно. Тело моё обмякло, глаза потухли и были готовы к тому, чтобы закрыться навсегда, душа небезосновательно подыскивала место, из которого проще будет выбраться наружу, правда ещё определяясь с тем, куда ей потом направиться, в ад или рай.

— Молчун! — вырвал меня из оцепенения хриплый крик Драпа, от которого эта самая душа, резво мотанула в пятки, выбросив такое количество адреналина в кровь, что его хватило бы на десятерых таких трусов, как я.

Владелец копья, неумолимо приближающегося ко мне, скорее всего рассчитывал на внезапность своего удара в спину, ничего не подозревающей жертве и поэтому сейчас оно было направлено прямиком в мой, изрядно похудевший живот. Это обстоятельство и сыграло решающую роль в наших с ним отношениях. Мне хватило доли секунды, разделяющей моё тело от соприкосновения с металлическим наконечником, чтобы приподнять на нужный уровень, болтающиеся чуть ли не ниже колен, руки, повернуть в правую сторону корпус, каким то чудом ухватиться одной ладонью за острую железяку, с силой дёрнуть на себя палку, на которую она насажена и в это же самое время левой рукой зацепиться за древко. Не ожидающий такого манёвра копьеносец, не желая выпускать оружие из своих рук, сделал пол шага в направлении, где его деревяшка должна была бы уже давно торчать из моего брюха, а я, собрав все оставшиеся силы, приостановил движение простенькой самоделки и даже больше того, толкнул её в обратном направлении, с таким остервенением, которого вполне хватило для завершения мимолётного эпизода. Насладится им в полной мере мне было не суждено. Новый вопль Драпа заставил обернуться уже в противоположную сторону.

— Степан! Берегись! — заорал лежачий больной, но для того, к кому были обращены его слова, сказаны они были с большим опозданием.