Хмыкнув, Люций стал двигаться еще быстрее, так, что каждый поворот, каждый удар сливались в вихре пурпура доспехов и серебра клинка. Мечник кружился вокруг фигур, украшавших дорогу, и наслаждался восторженными взглядами собратьев-легионеров и сдержанным уважением Железных Воинов. Он пронесся по всему мавзолею, маневрируя между кристаллическими статуями, и в конце пути взвился в воздух, хлестнув кнутом. Шипастый ремень обвился вокруг шеи скульптуры на углу здания и начисто срезал голову — но не успела она упасть, как меч Люция рассек ее надвое. От удара о землю половинки рассыпались взрывом блестящих стеклянных осколков; после этой экзекуции Люций легко опустился на ноги, отведя руку, державшую меч, за спину и позволив кнуту извиваться на мостовой.

Из рядов авангарда вышел Лономия Руэн, и мечник ругнулся про себя. После смерти Бастарне Абранкса Руэн обратил свои восторги на Люция; какое-то время это рабское обожание казалось тому любопытным развлечением, но настойчивость фаната начинала утомлять.

— Твое тело восхитительно, — сказал Руэн.

Лесть всегда приятна, но Люций предпочитал, чтобы его поклонники сохраняли здравый смысл и не скатывались в фамильярность. Руэн же заделался тенью мечника, наивно не догадываясь, какое раздражение вызывает.

— Узнал что-то новое? — продолжал он.

— Только то, что эльдарские стили боя мне не подходят, — ответил Люций, поворотом кисти свернул кнут и подвесил его к поясу.

— Мне казалось, что у тебя неплохо получается.

— Это потому, что ты не знаешь, с какого конца браться за меч, — огрызнулся Люций, пряча собственный клинок в ножны. — Разве Абранкс тебя ничему не научил?

Руэн напрягся, и Люций, широко улыбаясь, стал прикидывать, хватится ли тот за один из своих отравленных ножей.

— Абранкс был замечательным мечником, но плохим учителем. — Инстинкт выживания заставил Руэна сдержать обиду и гнев. — Объясни тогда, почему эльдарский путь клинка для тебя бесполезен?

— Стойки рассчитаны на эльдар с их тощими телами и легким сложением, — ответил Люций, проявляя редкое для себя снисхождение. — Космическому десантнику это не подходит. Мы быстры, но с ними никогда не сможем сравниться.

— Ты бы смог. Однажды.

— Не глупи, Руэн, — сказал на это Люций, несмотря на все усилия все же тронутый искренностью такой лести.

От колонны бронетехники и артиллерии, двигавшейся по улицам города, отделился воин — массивный, несоразмерный, он был вооружен секирой с длинным древком, которая выла и ревела пронзительными гармониками. За Марием Вайросеаном следовала группа воинов, вооруженных таким же образом, и Люцию показалось, что его зубы шатаются в деснах от приближения какофонов. Хотя большая часть их звуковых пушек была зачехлена, каждый воин сам был проводником для несмолкаемых, бьющих по нервам воплей.