— Избавление?

Шарроукин кивнул.

— Восстание преподало нам урок, который мы отлично помним, и любой командир в Гвардии Ворона, забывающий о нем, вскоре обнаружит, что командовать ему некем.

— Может быть, ты прав, но сейчас неподходящее время, — сказал Велунд. — Они снова наступают.

Проследив за взглядом Велунда, Шарроукин понял, что товарищ прав. Неведомое безумие, охватившее Детей Императора, наконец стихло, сменившись неким подобием порядка. Среди предателей Шарроукин узнал воина с кнутом, мастера-мечника, с которым ему пришлось столкнуться на «Сизифее».

Узнавание вызвало неуместное волнение, и память в ту же секунду воскресила всю дуэль, что развернулась на посадочной палубе. Шарроукин в первый раз бился с подобным противником и не мог предсказать, чем бы закончился тот танец клинков, если бы их не прервали.

— Что там? — спросил Велунд.

— Один знакомый, — сказал Шарроукин. — Тот, кого я хочу убить.

Глава 20 Погибель Иши Этот мир живой Я разбираюсь в лабиринтах

Глава 20

Погибель Иши

Этот мир живой

Я разбираюсь в лабиринтах

Колонна Кроагера из грохочущих машин, марширующей пехоты и мобильной артиллерии, поднявшей стволы к небесам, добралась до центра цитадели первой. В осторожности не было нужды: никто не вставал у них на пути, и Кроагер ощущал безлюдность физически, как пустоту внутри. Лишь усилием воли ему удавалось сдерживать желание сломя голову броситься к цели.

Наступление в цитадель его изводило. Рассредоточенная враждебность, исходящая от каждой мерцающей стены, выматывала душу, казалась оружием, приставленным к голове. Его тело переполняли боевые стимуляторы, пальцы сжимались на рукояти цепного меча. Ему хотелось убить кого-нибудь — кого угодно, лишь бы почувствовать, как уходит напряжение, скапливавшееся с момента высадки на эту планету.